И только одного не понимал он: с какого такого перепугу не самую важную птицу прокатили от самой Испании на дирижабле, неужто в столице нет других аналитиков? Есть, и много. Однако факт есть факт. Отделанная дубом дверь с краснорожей табличкой, ковровая дорожка и массивный, словно танк, стол генеральского секретаря. На всё МГБ прославленного товарища Чусовитина.

Чусовитин восседал на рабочем месте, будто не час ночи на дворе, а из-за дубовой преграды глухо рокотал начальственный бас, суля кому-то громы и молнии. Наконец пропищал интерком, и секретарь бросил:

– Майор, вас ожидают.

Истомившийся долгим перелётом и долгим ожиданием майор мысленно протестировал собственное соответствие уставу. Оказалось, что соответствие ниже среднего. Подобных ему испанских страдальцев прозывали «герильяс», надо признать, поделом. Являться пред генеральские очи форменным партизаном было… некомильфо. С другой стороны, в приёмную майора приволокли сразу с дирижабля, он успел лишь побриться в туалете гостеприимных ВВС.

Ну что же, долгие сборы умножают скорбь.

Он встал, одёрнул гимнастёрку, просоленную крутым испанским потом, и, взяв ножку, левой, левой промаршировал в кабинет.

– Разрешите войти? Товарищ генерал МГБ СССР! Майор Карибский по вашему распоряжению прибыл!

– Не блажи, Карибский. Присаживайся.

Товарищ генерал МГБ СССР Кречет сидел за столом, уставленном телефонами, среди которых в рабочем беспорядке высились бумажные эвересты и монбланы. В кабинете было темно, горела только настольная лампа в зелёном, таком домашнем абажуре, выхватывая в круг света руки и склонённую голову хозяина. Остальной кабинет укутывала тень, тем более густая в зелёном колере «ночника».

Майор отметил, что Кречет не один – на диване по правую руку сидели двое, личности коих по скудости освещения установить не представлялось возможным.

– Здравия желаю, Богдан Богданович, – сказал майор, принимая неофициальный тон беседы «без чинов», а стул без скрипа принял его подтянутое, сухощавое тело.

– Ага, симметрично. – Кречет поднял глаза, и оказались они красными, чтобы не сказать хуже: больными. – Что шарахаешься? Похож на упыря? И правда похож! Третьи сутки на кофе! Ещё немного, и придётся колоть эфедрин или ноги протяну, вот те крест!

– Что стряслось, Богдан Богданович? – вопрос сорвался с языка прежде, чем майор сообразил всю его явную глупость.

– А вот ты не перебивай и всё услышишь! Я тебя за этим с курорта и выдернул, как ты уже догадался, – пальцы хозяина кабинета отыскали в световом кругу карандаш и принялись его раскручивать. – Ты в курсе, что такое объект «Кольцо»?

– Обижаете, товарищ генерал! Мы, хоть и на курорте, а политинформацию слушаем.

Кречет оставил карандаш в покое, ухватил какую-то газету, оказавшуюся «Правдой», и подал её майору.

– Вот. Передовица. Взвейтесь да развейтесь, так сказать, – констатировал он, ткнув пальцем в фото под капитальным правдовским заголовком.

Майор не без интереса освидетельствовал картинку (в Испанию газеты попадали хорошо если с месячным опозданием) и принялся есть глазами начальство с явным недоумением – с чего, мол, такие долгие прелюдии?

– Так вот, – продолжил Кречет, – на Первомай наши орлы запустили первую очередь. Пожалуйте, передовица. А двадцать второго связь с объектом пропала.

– Как пропала?

– Кверху каком! Причём именно так: кверху каком! Ты же знаешь, что стройка ведётся в основном автономно? Короче говоря, аппаратура по кабельной линии рапортует, что процесс идёт в штатном режиме. А люди не откликаются! Вообще! Там кантуется хорошая толпа народу, между прочим! Или кантовалась… Шесть отделений спецназа, зам «Спецмонтажа» Бальмонт, инженеры, наука, в общем – целый Вавилон! И уже третий день – молчок. Ни по кабельной, ни по беспроводке не откликаются, хоть плачь! А это ЧП. У нас все корвалол жрут, сам должен понимать.

Карибский понимал. Не может такая прорва народу пропасть со связи, да ещё в Троицком – под самым столичным боком! Тем более что автономная аппаратура ничего зловещего не доложила. Непонятно было лишь, зачем он, майор Карибский, сдался. О чём напрямую спросил начальство.

При этаком служебном любопытстве два инкогнито на диване ощутимо заёрзали, зашептались.

– Ну ты вообще, Карибский! Ты после перелёта такой тугой или поглупел на курорте? – грянул Кречет. – Ты здесь затем, что расследование! Создана оперативная группа, и ты, орёл комнатный, её возглавляешь! Между прочим, уже полтора часа как! Как лучший аналитик отдела! Понял?

– По-понял, – майор от неожиданности даже слегка заикнулся.

– По-понял… не понял, а так точно, товарищ генерал!

– Так точно… – начал было лучший аналитик отдела, но Кречет его остановил властным манием руки.

– Не подскакивай. Значит так, оперативная группа. Выступаете на место завтра в семь утра. В составе роты спецназа МГБ, аналитической группы и оперативников спецразведки и специалистов Отдела ТСО. Проводите следственные мероприятия, если необходимо, эвакуируете персонал. В любом случае через трое суток жду подробного доклада по ситуации. Общая координация на тебе. Вопросы есть?

– Есть, – ответил майор. – Первое: зачем целая рота спецназа? Второе: кто из технического отдела назначен в группу?

– По спецназу. Это личное распоряжение генерального. И я его поддерживаю. Хоть Троицкий, считай, заповедник тишины, но всё же – почти граница с Пустошью. То есть силовое присутствие нужно самое представительное – мало ли что? А объект уж очень ответственный. Кстати, познакомься. Капитан, прошу к столу.

Первая тень на диване зашевелилась, выросла и обратилась высоченным мужиком хрестоматийно спецназовского вида, который и приблизился к свету.

– Капитан Журавлёв, приданный вам комроты, прошу любить и жаловать.

– Майор Карибский, аналитический отдел спецразведки МГБ. Тор Игоревич.

– Капитан Журавлёв. Демьян Сергеевич. – Офицеры пожали руки, после чего спецназёр по кивку генерала занял второй стул.

Но имелся в наличии и третий стул, и ещё одна тень на диване, что несколько тревожило майора. И тревога его подтвердилась начальственными словами:

– Капитан Вяземская, специалист по ТСО. Будет проверять работу электронных систем объекта вместе с коллегами. Впрочем, вы в представлениях не нуждаетесь.

Прострекотали по паркету лёгкие каблуки, и в круг света вплыла женщина совершенно обворожительной внешности, что никак не вязалась с угрюмой, какой-то неромантической её специальностью.

Знакомить майора с гостьей в самом деле было излишне. Каждый сантиметр складной фигуры от стройных крепких ног и нетонких рук до длинной шеи и правильного лица в обрамлении каштановых волос был ему хорошо знаком. Когда-то лейтенант Карибский вступил в конкуренцию за право засыпать и просыпаться вместе с этой девушкой, обнимать её, когда вздумается, и раздвигать эти красивые сильные ноги безо всякого порицания со стороны общественности. Короче говоря, Татьяна Ивановна Вяземская была его женой. Практически бывшей. И в этом «практически» было отлито столько всякого разного, что майор вовсе не по-военному подпустил в голос петуха, воскликнув: