— Да, ваши случаи и правда чем-то похожи…

— Эй, Терренс, а ты не знаешь, когда твой отец разругался с твоей матерью? — все еще продолжая копаться в своем телефоне интересуется Даниэль. — Я имею в виду, сколько ему было лет на тот момент?

— Э-э-э… Сейчас… — Терренс слегка хмурится, задумавшись на пару секунд. — Отцу было двадцать пять, когда он женился на матери… По ее словам, она узнала о своей беременности спустя полгода, а еще через год родился я. Где-то через еще через год или полтора она узнала, что ждала Эдварда, и он родился через год… А все произошло, когда мне исполнилось три года… Если я все правильно посчитал, отцу было чуть больше тридцати, когда он ушел от матери. Тридцать два или тридцать три… Где-то в этом промежутке…

— Твоему отцу было двадцать пять на момент женитьбы?

— Да, а матери — двадцать.

— Интересно… Твой отец женился в двадцать пять, а ты решил жениться в двадцать шесть…

— Ну да, все правильно.

— Да уж, все произошло практически в одинаковом промежутке, — задумчиво говорит Питер. — Ну… Не считая случая с твоим отцом…

— Ох, да ладно, чего говорить об этом! — машет рукой Терренс. — Сейчас ведь все хорошо, и я считаю, что уже нет смысла говорить о том, что осталось в прошлом.

— Да… Ты прав…

На пару секунд в воздухе воцаряется пауза, которую нарушает Даниэль, смотрящий в экран своего смартфона:

— Эй, ребята, я нашел то видео! Интернет на моем телефоне работает ужасно, но посмотреть видео можно. Смотри, Пит!

Терренс встает с койки, встает по другую руку от Питера, слегка наклоняется и начинает смотреть видео на телефоне Даниэля. Стоит Перкинсу нажать кнопку воспроизведения, как по всей палате распространяются звуки хлопающих людей и голоса Эдварда, поющий на видео под гитару.

— Что-то он здесь какой-то измотанный… — задумчиво отмечает Питер. — Его как будто долго пытали и здорово промыли ему мозги.

— Отчасти так, — отвечает Терренс. — Это видео было снято вечером в тот день, когда дядю Майкла арестовали. Нам всем пришлось многое пережить, а он пострадал больше всех. Дядя вытащил из него все соки. Утомил морально и физически.

— Ну походу у него еще оставались силы, раз он решил спеть песенку, — предполагает Даниэль.

— Слушайте, а он классно поет! — отмечает Питер. — И здесь МакКлайф кажется довольно уверенным в себе. Не таким стеснительным, как при нас.

— Да уж, его милая, но бледная и усталая мордаха собрала очень много людей в подземном переходе, — с доброй усмешкой отмечает Даниэль. — Ну и своим сильным голосом он тоже подкупил всех.

— Подождите, вы сказали, что он пел эту песню в подземном переходе… А кто-нибудь знает, где он находится? Что-то я такого места не припоминаю!

— Я тоже не знаю, где это, — разводит руками Терренс. — Но Эдвард сказал, что оно находится где-то в центре Нью-Йорка. Представляйте, куда этого парня занесло! После ареста дяди мы с Ракель, Эдвардом и Наталией приехали ко мне домой где-то часов в восемь-девять. А мой братец решил пошляться черт знает где в столь позднее время.

— Ну знаешь, приятель, мы вообще-то живем не на окраине города, — отвечает Даниэль. — На машине можно добраться до центра города за считанные минуты.

— А что ты уже провел свое собственное расследование? — тихонько усмехается Терренс.

— Нет, я просто знаю этот подземный переход. В отличие от тебя я не брезгую пользоваться общественным транспортом и метро и ходить там, где часто сидят всякие бездомные в грязных шмотках и просят деньги.

— Чего это я брезгую? Я спокойно могу сесть в автобус и спуститься в метро. Не надо говорить так, будто я — какой-нибудь принц или король голубых кровей.

— Однако ведешь ты себя как королевская особа, у которой слишком высокие требования ко всему на свете.

— Эй, да тише вы! — восклицает Питер. — Дайте песню послушать! Не слышно ничего!

Терренс и Даниэль быстро замолкают, а последний немного прибавляет громкость на телефоне. После чего звуки видео в палате становятся немного громче. Несколько секунд все трое вслушиваются в песню, которую Эдвард исполняет на видео, слегка хмурясь из-за непонимания слов и отмечая, что игра и пение МакКлайфа-младшего просто великолепны.

— Слушайте, кто-нибудь объясните мне, о чем он поет, — говорит Даниэль. — Я ни черта не могу ничего понять!

— Он поет про романтику, любовь и все, что с ней связано, — не отрываясь от телефона, отвечает Терренс. — Впрочем, как раз в духе моего братца. Ведь он у нас слишком сентиментальный и чувствительный мальчик.

Даниэль и Питер отрывают свои взгляды от телефона и удивленно уставляются на Терренса.

— Не надо так на меня смотреть! — восклицает Терренс. — Это слова Эдварда! Я и сам не знаю испанского!

— Испанский? — округляет глаза Даниэль. — Этот раздолбай знает испанский?

— Говорит, что знает. И продемонстрировал это, когда перекинулся с Наталией парой слов. Решил немного повыпендриваться и притвориться крутым. Ну а раз она ничего не сказала, значит, мой братец ходил хоть на какие-то уроки до того, как его выперли из школы из-за того, что мачеха перестала оплачивать обучение.

— Хм… — Даниэль на пару секунд призадумывается. — Единственные два слова, которые я знаю на испанском — это «hola», что означает «привет» и «amigo» — «друг».

— Молодец, приятель! — с легкой улыбкой хлопает в ладони Терренс. — Молодец! Можешь похвастаться перед Анной своими знаниями. А если хочешь поразить ее, то обратись к Эдварду, чтобы он научил тебя какой-нибудь красивой песне о любви на испанском языке.

— А зачем ему обращаться к Эдварду? — удивляется Питер. — Пусть сам учит слова с помощью этого видео! Это же песня о любви! Анна не знает испанского и не догадается, что Перкинс неправильно споет половину песни. Он сделает вид, что так и должно быть, а она будет глубоко тронута, и ее нежное сердечко будет трепетать.

— Слушайте, заткнись оба и смотрите видео, — тихо стонет Даниэль. — А иначе я вырублю его и не покажу вам еще парочку, на которых Эдвард зажигает еще круче, чем на этом.

— Еще видео? — округляет глаза Терренс.

— Ха! А ты типа не знал!

— Я правда не знал! Ракель только вчера показала это видео, а Наталия рассказала, как они с Эдвардом встретили того мужика, который сидит рядом с ним, и его группу.

— Да, на тех видосиках твой братец зажигает с какой-то уличной группой. Поет уже на английском, прыгает из стороны в сторону как коза и заставляет народ