– Это был трудный бой, брат. Да и Лин все еще нуждается в моей помощи.

Фантомы посмотрели на исхудавшего, ставшего невероятно уязвимым шейри и помрачнели: Лин действительно выглядел ужасно. Даже Харон не сумел восполнить его резервы до конца, поэтому большую часть времени он проводил в максимально экономном режиме – то есть просто-напросто спал. Однако даже во сне продолжал незаметно тянуть из меня силы, поэтому неудивительно, что братья обеспокоились.

Правда, вопреки ожиданиям, они не возмутились в голос, что я на целые сутки исчезла из лагеря. Изучив мою несчастную, стремительно расходующуюся дейри, Ас только покачал головой:

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Спасибо, брат, – благодарно прижалась к нему я, стараясь не задеть Лина. – Знаю, что вы волновались, но я не могу его бросить: Лин спас мне жизнь.

– Он спас твою душу, – так же тихо поправил Ас. – А мы не забываем долгов, сестренка. Просто будь осторожна.

– Мы не хотим тебя потерять, – незаметно подошел со спины Бер. – К тому же нам еще предстоит как-то объяснять кланам твои неурядицы с Айдом и Алларом…

Отстранившись от Аса, я, наконец, улыбнулась.

Ну, конечно. После того, как почти миллион человек видело, что я послала их богов в бездну, надо думать, что они захотят услышать какие-то объяснения. Ладно скароны – в их понимании единственным создателем мира был Лойн, в то время как Аллар с Айдом – так, просто мимо проходили. Но Лойна-то я как раз не оскорбляла и не посылала к лешему, как некоторых. К тому же эти необычные люди искренне верят, что я имею право делать все, что угодно, кроме апокалипсиса, поэтому обвинять меня во всех грехах не будут. Возможно, вежливо поинтересуются причинами, а потом так же вежливо кивнут и отойдут в сторонку. Тогда как Валлион… и церковь в лице ал-тара и орденцев, помешанных на вере в свое непогрешимое, великолепное, мудрое, справедливое и белокрылое божество, с которым я так неизящно обошлась… м-да. Думаю, для них прошлая ночь стала шоковой. Начиная с момента появления высшего демона и заканчивая вмешательством в мою судьбу Светоносного. Причем этот шок явно был долгим, упорным, особенно в связи с моей наглостью, наплевательством на мнение божественных особ и, конечно же, зверски разбитой мордой небесного посланника.

Но что поделаешь? Человеку изначально дана свобода воли. Это – непреложное правило, нарушить которое не способны даже всесильные боги. К тому же они сами позволили мне выбирать. А то, что этот выбор стал для кого-то неожиданным – сугубо их личные проблемы. Получите, как говорится, распишитесь. Надо было точнее формулировать мысли. И мне не нужен ни Айд с его нехорошими замашками, ни тем более Аллар с его позицией полного невмешательства. Все ж здесь его мир, Аллара. Его верующие. Его земли, наконец. И то, что он не стукнул палец о палец, когда эти земли готовы были омертветь так же, как Степь недавно, не делало ему чести.

По крайней мере, это мое личное мнение.

Да, возможно, я опять сужу обо всем слишком резко. Возможно, у Аллара были на этот счет свои планы и далеко продуманные ходы. Но становиться пешкой в его игре я не собираюсь. И тем более не собираюсь открыто противостоять Айду после того, как он столько раз меня выручал и вытаскивал из самой настоящей… м-м-м… ямы.

Никогда не верила в то, что мир состоит лишь из черного и белого. Никогда не стремилась раскрашивать его только в два этих цвета, поскольку уже убедилась, что именно полутона придают ему особенный, ни с чем не сравнимый шарм. К тому же я – Ишта. Нейтральная сторона. Я подняла над собой белое знамя Жизни, хотя не гнушаюсь порой и доспехи надеть, неся самую настоящую смерть. Наконец, когда-то я была благородной леди. Но вместе с тем была и Фантомом – наглым, бесцеремонным, обожающим крепкие словечки и не стесняющимся состязаться в искусстве матерщины с насквозь прожженным квартом, вовсе не знающим приличных слов.

Так какой же из меня после этого светоносец? Какая ангелесса с крылышками? Впрочем, на демоницу я тоже не тянула: копытами и рогами еще не обзавелась. Да, шейри у меня есть, и Тени – серьезный аргумент. Однако Лин не в счет – он сам не так давно метался между Айдом и Алларом в поисках душевного равновесия; а что касается братиков, то их я все-таки сумела вернуть к жизни, хотя и с оговорками. И в результате Тенями они теперь считаются лишь номинально. А это значит, что мне еще рано думать о Подземельях. Точно так же, как рано стремиться на Небеса.

Пожалуй, я еще похожу по лезвию бритвы, качаясь между Светом и Тьмой, белым и черным, «добром» и «злом», как дурной маятник. В конце концов, говорят же, что только в борьбе можно найти истину, а настоящая жизнь проходит не в истинном Свете и не в абсолютной Тьме, но на их пересечении? То есть в тени? Или, может, правильнее сказать: в Тени? Дескать, душа человеческая – это и есть то поле боя, на котором случаются самые отчаянные схватки между добром и злом…

Впрочем, есть ли они, это абсолютное Добро и совершенное Зло?

Пока что я, если честно, не видела ни того, ни другого, поэтому на данный момент принятое решение кажется самым разумным. И если мое пребывание в этом мире – лишь следствие одной Игры между вечно враждующими богами… если все, что со мной произошло, является результатом их действий, цель которых пока остается неясной… то фиг им. Не буду я поддаваться дурацким правилам. Непредсказуемость – вот мой козырь. И еще большой вопрос, кто из божественной парочки с неограниченными возможностями более гуманен. И гораздо бо́льший вопрос, кто и зачем вообще затеял так называемую Игру, в которой есть всего три, предположительно, равных Игрока и в которой нет ни единой видимой цели, кроме как им – всласть побороться за мою душу, а мне – как-нибудь выжить и избавиться от ощущений, связанных со Знаками.

Подняв глаза на Фантомов и поняв, что слишком долго молчу, я неловко кашлянула.

– Ребят… вообще-то, я никому и ничего не собираюсь объяснять. С кланами вы сами как-нибудь разберетесь. А валлионцы меня не волнуют. После той ночи даже у дражайшего господина Георса нет повода предъявлять претензии: все вопросы были решены, так сказать, на самом высоком уровне. И я теперь – официально нейтральная сторона. Никому не подчиняюсь и ни у кого не прошу милостыни. Для меня