поражал своим простым, но изысканным интерьером, большим камином у огромного панорамного окна и мягкой постелью, в которой я ворочалась всю ночь напролёт. Потому что всё это богатство и красота не могли заменить мне простого человеческого отношения.

Уехали с базы только к обеду в воскресенье. Именно тогда я и решилась спросить у Лёни, что вообще такое происходит и почему Шахов так неожиданно меня покинул, да так и не вернулся. Хотя, признаться, я до последнего этого в ужасе ждала, шарахаясь от малейшего звука в его огромном, но совершенно пустом доме.

— У Данилы Александровича случилось чрезвычайное происшествие на предприятии.

— М-м…, — потянула я и повыше задрала голову, рассматривая мелькающие стволы деревьев за окном.

— Люди погибли, — добавил он, и я тут же открыла рот, коря себя за то, что допустила накануне совсем непозволительные мысли, которые увели меня вовсе в противоположную от правды сторону.

Да, каюсь, но я решила, что Шахов сорвался к жене. И отчаянно его приревновала. Теперь я это понимаю, а тогда негодовала и хотела придушить просто потому, что Данил вообще существует в этом мире и смеет дышать одним со мной воздухом.

А оно вон как всё оказывается… Стыдно. Очень.

И чтобы дальше не заниматься самокопанием, я достала из сумки ноутбук и углубилась в свои эскизы, а уже у подъезда к городу уточнила:

— А у вас, Леонид, случайно ключей от той самой квартиры нет?

— Случайно есть.

— Заедем? Мне нужно сделать несколько фотографий и кое-какие замеры.

— Не вопрос, — и притопил в сторону Нового Арбата, пока я продолжала крутить в голове мысли о Даниле и том, что между нами случилось вчера в той самой беседке.

Положа руку на сердце, я не знаю, чтобы я делала, если бы нас не прервал звонок неизвестного мне Романа. Но, наверное, как-то бы выкрутилась. Может быть, схватила бы со стола ту самую бутылку с нетронутым сидром и как следует жахнула ею по буйной башке этого похотливого мерзавца. Да, я бы воевала, но не сдалась бы так просто как сделала это сегодня…

Однозначно!

Я тогда вообще от всего отгородилась, решила, что меня не касаются проблемы Данила. Но уже в квартире, обходя, казалось бы, бесконечные квадратные метры я поняла, что умру от любопытства, если не узнаю больше.

Полезла в сеть и почти сразу же наткнулась на новость, в которой говорилось, что по вине Шахова погибло девять человек и ещё двоих доставили в критическом состоянии в больницу.

Ужас!

Я перечитала всё, что только было можно по этой теме, а спустя примерно полчаса сделала то, что хотела сделать уже давным-давно, но всё никак не позволяла себе — я начала искать на просторах интернета хоть какую-то информацию о жене бывшего любовника.

И нашла на свою голову.

Её звали Айза, и она была красива, как смертный грех. Молодая, подтянутая, с выразительными глазами и пухлыми по моде губами. Ухоженная, утончённая, с пышной гривой иссиня-чёрных волос до поясницы и с таким размером груди, что любая девушка обзавидовалась бы ей. И я в том числе.

Роскошная роскошность — вот так бы я описала жену Данила, если бы меня попросили это сделать.

И я на фоне этой экзотической бабочки, конечно же, выглядела серой и убогой молью, которую хочется либо прихлопнуть, либо и вовсе потравить.

И с такой женщиной он говорит, что планирует развестись? Очень смешно! Прямо обхохочешься!

Ни один мужик в здравом уме не бросил бы такую красавицу.

И что уж говорить, Данил и Айза являлись отличной парой и прекрасно смотрелись вместе, хотя я так и не нашла ни одной их совместной фотографии в сети. Даже со свадьбы. Но факт для меня оставался очевидным и, что говорится, налицо — таких великолепных женщин не бросают. За ними только бегают, выпрашивая благосклонности.

А я так — очередная мелкокалиберная девка, что периодически скрашивает досуг мужчины, уж больно разбалованного женским вниманием. Вот и всё!

И такая тогда меня взяла обида, замешанная на иррациональной зависти и ревности, что я готова была застрелиться, только бы не садиться снова в машину к Леониду. Мне было невыносимо то, что он знал про меня.

Что я дрянь.

Что я дешёвка.

Мне так хотелось убежать от всего этого позора, что я просто взяла и сделала это. Закрыла квартиру, спустилась на первый этаж и сдала ключи консьержу, а затем прошмыгнула через задние двери парадной и припустила в сторону метро. Боялась, конечно же, а потому, то и дело, оглядывалась, пока огибала двор и искала ещё одну калитку для выхода. А когда нашла и бросилась бежать прочь, то почти сразу же остановилась, когда мне под ноги кинулся белоснежный шерстяной комочек.

Маленький. Совсем ещё крошечный. И он так смотрел на меня своими разноцветными глазками, что я просто не смогла пройти мимо. Он плакал и, по всей видимости, искал свою маму, так как совсем уж был худенький и осунувшийся. Наклонилась, присаживаясь на корточки, и бережно взяла на руки котёнка. Вот только не заметила, что остановилась я прямо на выезде из подземного паркинга. А когда привстала и поняла это, то закричала, видя, что на меня несётся огромный и смертоносный автомобиль.

Визг тормозов. А я стою, зажмурившись и прижимая к себе белоснежную крошку, в ожидании скорой погибели, но она почему-то не наступает. Только мужской крик режет уши и плакать хочется.

Сильно.

— Вам жить, что ли, надоело?

Открываю глаза и вижу перед собой мужчину, а ещё то, что он успел остановить машину в жалком миллиметре от моих колен. Кидаю на него осторожный и виноватый взгляд. На вид лет тридцать, представительный, с бородой. Хмурится и грозно смотрит на меня, а я только протягиваю к нему свою находку и небрежно оправдываюсь.

— Простите… у меня тут вот… лапки.

— Боже, женщина! — взревел тот. — С тобой хоть всё в порядке, не ушиблась?

— Нет, только напугалась немного… и вот, — снова киваю я на животинку.

— Прибился, что ли? — хмурится мужчина.

— Ага.

— Ладно, садись в машину. Я ветеринар — помогу, чем смогу, в качестве извинения за почти наезд.

Мгновение в нерешительности, а затем я всё-таки киваю, когда котёнок в моих руках неожиданно громко заявляет о себе:

— Мяу.

— Ну, хорошо, — криво улыбаюсь я и сажусь в салон, когда мне любезно открывают дверцу пассажирского сидения.