— Пивет, Киллил, — расплывается он в улыбке.

Матвей с Наташей замирают и переглядываются.

— Что? — я уже начинаю нервничать.

— Кирилл, хорошо, что ты уже проснулся. Может, съездишь в город? — предлагает Пташка.

— Зачем?

— Я напишу список, что купить.

— Ты что-то не договариваешь, — прищурив глаза, смотрю на Наташу. Она тут же бросает взгляд на Матвея, ищет поддержку. — Что происходит? — переживать начинаю и я.

А потом я ловлю Наташин взгляд, брошенный мне за спину, и оборачиваюсь.

Не может быть! Сон? Реальность? Ущипните меня! Здесь, рядом, только сделать шаг, протянуть руку. Не могу отвести глаз от той, которой грезил столько времени.

— Бэмби, — произношу на выдохе.

В ушах звенит так же, как и тогда, когда она меня бросила. Наташа что-то говорит, Глеб копошится, но я ничего не слышу. Сердце стучит как бешенное, вижу только ее. Стою как вкопанный, не могу сделать шаг. Кажется, если сдвинусь с места, то она исчезнет.

Наташа берет на руки Глеба, и они вместе с Матвеем уходят, оставляя нас с Бэмби наедине. Хочется столько всего сказать и в то же время язык будто парализовало. Ну и черт с ним, что тут скажешь? Я просто срываюсь с места, в два шага преодолеваю расстояние между нами и сжимаю ее в своих объятиях. Даже если она меня оттолкнет, я ее не отпущу, ни сейчас, ни сегодня, никогда! Она моя, я ее теперь никогда не отпущу.

— Кирилл, ты меня задушишь, — я ослабляю хватку и смотрю ей в глаза.

В них столько всего: боль, страдание и радость, все смешано. Но я точно могу различить в них живые чувства. Неужели для нее мы еще не потеряны? Это дает мне надежду. Обхватываю ее личико ладонями и без слов прижимаю ее губы к своим. Потом, все потом. Все слова можно оставить на потом, а сейчас я хочу напиться ее вкусом. Она не сразу отвечает, но отвечает. Все, что спало во мне эти годы, прорывается наружу. Меня охватывает страсть, похоть, нереальное желание.

Но я чувствую, как ее ладони упираются мне в грудную клетку, и она пытается меня оттолкнуть. Заставляю взять себя в руки. Тяжело, чертовски тяжело. Упираюсь лбом в ее лоб и, прикрыв глаза, выравниваю дыхание.

Ксюша

— Отпусти, — шепчу одними губами. Мои руки все ещё упираются в его грудь, и я слышу, как неистово стучит его сердце.

— Не могу, — так же тихо отвечает он.

Его руки сползли от плеч к моим ладоням, и теперь они накрывали мои кисти, прижатые к нему. Большими пальцами он гладил тыльные стороны моих ладоней.

— Не могу, — повторил он.

Я перевела взгляд на наши руки, а потом я увидела обручальное кольцо.

Меня словно ледяной водой окатили. Господи, о чём я думаю?! Я выдернула свои руки из его захвата. Он принадлежит другой, он женат. В глазах защипало. Дура, когда же это пройдет?!

Развернулась и попыталась скрыться в комнате. Но Кирилл не позволил, догнал в считанные секунды.

— Ксюша, милая… — он обхватил меня со спины и крепко прижал, не позволяя даже пошевелиться. — Прошу, не убегай.

— Не надо, пожалуйста. Кирилл, я не могу…

— У тебя кто-то есть? — его голос дрогнул.

— Какая разница?! У тебя ведь есть! — ревность с такой силой ударила по мне, словно с ноги и прямо в солнечное сплетение, выбив воздух из лёгких. Больно.

— Тише, тише… — зашептал Кирилл, целуя в плечо, в висок, куда дотягивался. — Нам пора поговорить. Мы слишком затянули с этим.

— Кирилл, ты женат! Пожалуйста, отпусти! — слёзы покатились по щекам. — Ты делаешь мне больно.

— Бэмби, милая! Я все ещё тебя люблю! Слышишь? И мне просто необходимо все тебе объяснить. А это…

Он поднял руку с кольцом на пальце, а потом взял и снял его, швырнув куда-то за наши спины. Оно несколько раз ударилось об пол, а потом наступила тишина, которую нарушал лишь стук наших сердец.

— Я так ждал тебя, — с нежностью проговорил Кирилл. — Так скучал… — его губы коснулись шеи.

Я, поддаваясь инстинкту, наклонила голову, подставляя ему шею, и он нарисовал на ней дорожку языком от плеча до уха, а потом прикусил мочку, вырвав из меня стон.

— Это неправильно, — пробормотала я, хватаясь за остатки разума, который уже махал мне ручкой.

Тело предавало меня, оно скучало по его рукам, губам, таким нежным, и в то же время, жадным прикосновением. Я такая слабая рядом с ним. Все мои желания подняли голову и бороться с ними было выше моих сил.

— Неправильно было терять столько лет. Жить вдали друг от друга. Верить, что это возможно. У меня не получилось. А у тебя? — он разворачивает меня к себе лицом. — У тебя получилось?

Смотрю в его обеспокоенные глаза. Они затянуты поволокой желания, но в них всё равно полно тревоги. Как в замедленной съёмке, поднимаю руку и кладу ему на щеку, провожу пальцами по колючей щетине. Прикасаюсь пальцами к губам.

— Я тоже, тоже всё ещё тебя люблю…

Кирилл словно с цепи срывается, хватает меня под попу и заносит в комнату. Целует, пожирает остервенело, жадно, до боли сжимает в своих руках. Словно дикого зверя выпустили на свободу. Его не остановил бы уже никто. Одежда исчезает в считанные минуты. Он целует, кусает, зализывает. Сминает в ладонях мою грудь, засасывает по очереди соски. Теряюсь в ощущениях… Я так скучала… Так мечтала снова быть в его руках, быть с ним, принадлежать ему. Как глупо было надеяться, что я смогу… Не смогла… Ему принадлежу и душой, и телом. И годы над этим не властны. Ничего не изменилось. Люблю его. Хочу его. Хочу принадлежать ему.

— Мне надо знать… — долетают до меня его слова.

— Что? — не понимаю, о чем он, открываю глаза. Кирилл нависает надо мной, держась на локтях. Чувствую его напряженный член, что упирается мне в промежность. И все, чего мне хочется, это ощутить его в себе. Как он может о чем-то спрашивать?

— Ты… — зажмуривается, прежде чем продолжить. — Ты была с кем-то… — каждое слово даётся ему с трудом. — Мне надо знать…

— Нет, — мотаю головой. — Нет.

Он сглатывает и словно расслабляется. А потом, глядя в глаза, говорит.

— И я был верен тебе, — и сказав это, он вошёл в меня, прикрыв глаза от удовольствия, издавая то ли стон, то ли рык. — Прости, долго не продержусь, — пробормотал он.

Его потряхивало от напряжения. Господи, неужели правда, неужели у него тоже никого не было? А как же жена? Но мои мысли очень