кто-то уличит в «супружеской измене», будет сложно все это объяснять. Да и ему явно было не до этого, слишком он был разбитым. Часто по вечерам он сидел с бокалом виски и сигаретой, и пялился в одну точку. Он думал о ней, скучал… А я до боли кусала губы, наблюдая со стороны.

Однажды я пошла на отчаянный шаг: надела свой самый откровенный комплект белья и оставила дверь в ванную незапертой, будто нечаянно. Пришлось долго его ждать, но оно того стоило. Он будто впервые увидел меня. Но вместо ожидаемого эффекта, он просто извинился и закрыл дверь. Больше мы об этом не говорили. В тот вечер я заперлась в комнате и тихо плакала, было настолько обидно.

Мне так хотелось, чтобы он прижал меня к себе, а он просто отвернулся и ушел, будто я пустое место. Я плакала почти каждый вечер, а потом решила, что с меня хватит. Буду действовать.

Купила еще один комплект белья. Надев его, мне стало даже немного неловко, полное отсутствие какого-либо сексуального опыта, не смотря на возраст, заставляло меня робеть. Но и это меня не остановило. Надев свои счастливые лодочки, я постучалась в его спальню. Когда он ответил, я вошла в его комнату и распахнула кружевной халатик, который и так почти ничего не скрывал.

— Кирилл, давай попробуем по-настоящему, — я не узнавала свой голос, но отступать было поздно. Теперь все или ничего.

— Марьяна, не стоит. Давай, ты выйдешь за эту дверь и завтра мы притворимся, будто ничего этого не было, — его стальной голос просто резал слух, было очень больно.

— Я не могу больше притворяться. Я люблю тебя! Хочу, чтоб мы были семьей. Тебя хочу!

— Это пройдет, — как ни в чём не бывало, абсолютно спокойно ответил он, — Я тоже когда-то любил и хотел семью, но у меня эту возможность отняли. Поначалу будет очень больно, но ты переживешь это.

— Я замужем и все еще девственница! — в сердцах крикнула я.

— Ты можешь легко решить эту проблему, но не со мной.

Я вышла из комнаты в слезах, и к этому разговору мы не возвращались. Он, конечно, винил отца в том, что у него отняли его счастье. Но и моя вина тоже в этом была, и, видимо, сейчас я тоже расплачиваюсь за чужую боль своей собственной.

Больнее всего было, когда он впервые попросил о разводе. Хотелось плюнуть ему в лицо, хлопнуть дверью и не иметь с ним ничего общего. Но Григорий Петрович оказался дальновиднее всех нас и наш брак был защищен от развода на три года. Своего рода страховка. Видимо, он предвидел, насколько его сын может быть капризным.

Я повела себя как наивная девчонка, думала, наша дружба перерастет во что-то большее, думала смогу заинтересовать его как женщина, но увы. Когда я не захотела разводиться, он стал воспринимать меня в штыки. Все мои порывы наладить наши отношения отбрасывали меня на десять шагов назад. Ничего не выходило. Он стал чаще уезжать из дома и проводить выходные в доме своей сестры.

Благо, родители не видели, что с нами происходило. На людях мы походили на счастливую семью, а на самом деле он даже не прикоснулся ко мне за все три года.

Мне двадцать семь, и я осталась с разбитым сердцем, в полном одиночестве, отвергнутой. Смогу ли я когда-нибудь впустить в свою жизнь мужчину, позволить ему прикоснуться к себе и полностью доверять? Я хотела, чтобы у меня все это было с Кириллом, но вышло все впустую.

Сегодня, выпив вина для храбрости, я сделала очередную попытку его соблазнить. Боже, я даже залезла к нему в штаны… Но я его не возбуждала совсем. Он пытался воззвать к моему разуму, но я уже была на грани, и обвинив его во всех моих несчастьях, обозвала импотентом. А он в очередной раз ушел и сил держать все это в себе у меня больше нет.

Руки дрожат, но я твердо решила что-то менять.

— Алло, мама, вы дома? — говорю, глотая слезы.

— Привет, доченька, конечно дома. Папа недавно вернулся с работы, мы поужинали, чай пьем.

— Я сейчас приеду к вам.

— Конечно, приезжай, моя хорошая. Вы с Кирюшей вместе приедете?

— Нет, я буду одна…

Теперь я всегда буду одна, мне больше не нужен такой брак. У нашей истории слишком горький привкус, и, если я и дальше буду притворяться, рискую потерять себя.

68 глава

Кирилл

Чуть больше трёх часов в дороге и меня ждут пару дней тепла и уюта в доме сестры. Я часто к ним сбегаю, особенно последний год.

За прошедший год я уже трижды заговаривал о разводе. По брачному контракту мы обязаны были прожить в браке три года. Видимо, отец был уверен, что этого хватит, чтобы наша семья стала настоящей. В принципе, все так и думали. Но Марьяна принимала эту новость в штыки и все заканчивалось скандалом.

Я подал на развод на следующей же день, как нашему браку исполнилось три года. Но Марьяна, конечно, была против, и нам дали три месяца наладить отношения. Смешно.

Мой персональный ад и начался после того, как она отказала мне в разводе в первый раз. И если раньше она скрывала свои намерения и ее попытки соблазнения были невинны, то сейчас маска спала. От друга, которой я ее считал в начале нашей совместной жизни, от женщины, чьи желания я ещё мог понять, не осталось и следа. Все ее попытки стать настоящей семьёй я пресекал на корню, и сейчас мы все чаще орем друг на друга, чем разговариваем.

Ворота я открыл своим ключом. Как-то я уже заявился среди ночи к Матвею и Пташке, перебудил их. Тогда Матвей и решил, что проще дать мне ключи.

Комната, что закрепилась за мной, была на первом этаже. Поэтому я тихо прошел в нее и лег спать. Устал зверски.

Несмотря на то, что спать лег под утро, встал я все равно довольно рано. На кухне уже слышалась возня и я пошел туда.

— И как теперь быть? — шипела Пташка на Матвея. — Глеб, кушай.

— Ну, мы же не специально, — отвечает ей Матвей. — Может, это судьба?

— А может, она решит, что мы специально, и обидится на меня.

— Милая, ну они все равно бы встретились…

— Я переживаю… Я их двоих люблю… Глеб, открывай ротик. Может, нам уйти, пока они спят?

— Кто спит? — любопытство взяло верх, и я решил узнать, о чем они тут так переживают. —