совершенствование старого, а не за повторение манеры древних вновь и вновь. Он против законченных, закостенелых форм ораторского искусства, уверенный в необходимости для оратора принимать во внимание движение реальной жизни.

Эта концепция последовательного прогрессивного обогащения красноречия, высказанная Апром, вдохновлена, по-видимому, учением Цицерона, изложенным в «Бруте». Уроки прошлого полезны и необходимы, но они же могут оказаться вредными, если на них остановиться и не развивать постоянно искусство красноречия. Идеал оратора не должен быть неизменным, ибо сам его поиск только и стимулирует прогресс красноречия.

Тацит следует попытке Цицерона найти идеальный тип оратора, в котором сочетались бы все качества наилучшего красноречия. Вместе с Мессалой он заявляет, что оратор должен соединять в себе знание человеческой природы со знанием всех форм культуры и учениями различных философских школ (гл. 31). Как видим, вопрос о стиле ораторской прозы рассматривается Тацитом с разных углов зрения, чему в немалой степени способствовала избранная им для своего сочинения диалогическая форма.

В начале «Диалога об ораторах» Тацит объявляет, что намерен следовать методу академиков, описав всевозможные мнения по вопросу об упадке красноречия, и представить того, «кто решительно разошелся с общепринятыми воззрениями на красноречие нашего времени и, вдоволь пощипав старину и насмеявшись над нею, поставил его несравненно выше ораторского искусства древних» (гл. 1). Действительно, в первой части сочинения Апр оказал сопротивление Матерну в споре о преимуществах поэзии или ораторского искусства. Точно также, методом двусторонней аргументации pro и contra разбирается основной вопрос сочинения, занимающий последнюю его часть. Здесь у Мессалы возникают разногласия с Матерном.

Матерн в сочинении — главное лицо, в его доме собрались собеседники, он дал повод к беседе и как бы ведет диалог, связывает сюжет в единое целое и заканчивает дискуссию. В первом споре он осуждал красноречие и выступал за поэзию; далее, в возникшем вопросе, в упадке ли красноречие, — он поддерживает Мессалу в его споре с Апром, признавая, что красноречие находится в упадке, хотя причины этого, на его взгляд, кроются не только в деградации нравов, но и в политике: красноречие зависит от игры человеческих страстей внутри различных политических установлений.

Вопрос об упадке красноречия был одним из тех острых вопросов, которые волновали умы писателей первого века империи и живо обсуждались ими. Представители самых разных жанров и направлений, риторы, философы, романисты, вели дискуссии на эту тему, были ли они классицистами, или, напротив, поклонниками нового стиля. Кассий Север, Сенека Старший — ритор, Сенека Младший — философ, Петроний, Ювенал, Квинтилиан и Плиний Младший с предубеждением относились к риторическим школам и новому красноречию, видя в них угрозу истинному ораторскому искусству. Все они с той или иной дозой скептицизма относились к декламационной моде. Упреки их касались оторванности от жизни содержания декламаций, напыщенности и цветистости их стиля, той словесной изощренности, которой учили в риторских школах будущих деятелей красноречия. Но все они главной причиной упадка красноречия считали испорченность нравов.

Как мы видели, Кассий Север сурово критиковал декламационный стиль ораторской речи; его высказывание привел Сенека-ритор в своих «Контроверсиях» (III, вв. 12–13). И сам Сенека упрекал риторов за пустоту и абсурдность мыслей, за пристрастие к риторическим эффектам и прикрасам, за многословие. Не приемля все искусственное и показное, отличающее стиль новых декламаторов, видя симптомы упадка красноречия, он даже пытался понять причины этого и найти им объяснение, обусловливая развитие ораторского искусства временем, связывая его упадок с деморализацией, роскошью и развращенностью римского общества, с отсутствием вознаграждения риторов и, наконец, с законом природы, по которому, как он считал, упадок ораторского искусства неизбежно следует за его взлетом.

Сенека-философ также видел симптомы упадка стиля и полагал, что они таятся в злоупотреблении неологизмами и архаизмами, в пристрастии к ложным красотам, в применении слов contra naturam suam. Порчу стиля он связывал с упадком общественных нравов: «…где ты увидишь, что порча стиля в моде, будь уверен, что нравы здесь тоже сбились с пути» («Письма к Луцилию», 114, 100 и др.).

Об упадке красноречия достаточно недвусмысленно высказывался и классицистически настроенный Петроний, считающий новый стиль гибелью истинного искусства речи. Устами персонажей своего «Сатирикона», Энколпия и Агамемнона[148], он нападает на модный и пустой азианизм, заявляя, что красноречие замерло в застое и онемело, а причиной тому — риторические школы, в которых трактуются далекие от жизни темы, а учителя учат большему, чем знают сами (гл. 46). Все эти высокопарные и пустые сентенции ведут к тому, что «…и выходят дети из школ дураки дураками, что ничего жизненного, обычного они там не видят и не слышат, а только и узнают, что про пиратов, торчащих с цепями на морском берегу, про тиранов, подписывающих указы с повелением детям обезглавливать собственных отцов, да про дев, приносимых в жертву…» (гл. 1)[149]. «О риторы, вы-то и погубили красноречие!» — восклицает Петроний вместе с Энколпием, «из-за вашего звонкого пустословия сделалось оно общим посмешищем» (гл. 2). В ответ на негодование Энколпия ритор Агамемнон, оправдываясь, ссылается на родителей, которые не желают воспитывать своих детей в строгих правилах и растят недоучек, вместо того, чтобы воспитывать их по правилам мудрости, «чтобы они безжалостно стирали все лишние слова, чтобы они внимательно прислушивались к речам тех, кому захотят подражать и убеждались в том, что прельщающее их вовсе не великолепно, — тогда возвышенное красноречие обрело бы вновь достойное его величье» (гл. 4).

Ювенал в своих «Сатирах» с иронией говорит об искуссвенности содержания некоторых тем декламаций в риторических школах, от чтения которых «и мрамор, шаткий уже, и колонны все в трещинах» (I, 12–13). Называя ряд таких тем в I, 16, в VII, 162–164 (ср. X, 166–167), он приводит тему о Ганнибале, размышляющем:

…устремиться ли после сраженья

В Каннах на Рим, или после дождей и гроз осторожно Войско свое отвести, отсыревшее от непогоды.

А в ст. 150–154 этой же сатиры Ювенал рисует красочную картину школьного преподавания:

Ты декламации учишь? Какая железная глотка,

Веттий, нужна, чтоб твой класс, наконец, уничтожил тиранов!

Сидя читается речь, а потом тоже самое стоя Ритору класс преподносит, и то же стихами поет он.

(Пер. Д. Недовича и Ф. Петровского)

И уж тем более Квинтилиан считал причиной упадка римского ораторского искусства несовершенную систему воспитания юношества. Не сознавая истинных причин упадка, он сводил эту социальную тему к узко специальной. Он видел причину упадка красноречия в испорченности вкуса молодежи, в пороках образования, в маньеризме представителей «нового стиля» (см., например, XII, 10, 73;