– Я так и делаю.

– Что насчет ночной слежки за Мареем?

– Мы с Обри уже условились: начнем сегодня же вечером.

– Удачи, сынок! Только постарайся себя контролировать. Обещаешь?

– До свидания, – сказал Лионель, не ответив матери на продолжительный поцелуй, который она запечатлела на его щеке. – Уж лучше вы, маман, пообещайте мне, что будете следить за своими нервами! Черт подери, вы едва не вывели меня из себя этими вашими индусскими историями!

Уже почти дошедшая до двери мадам де Праз обернулась, и ее бледные губы тронула умоляющая улыбка, но Лионель лишь пожал своими обтянутыми кричащим кимоно атлетическими плечами.

Глава 6

Тайна авеню дю Буа

Еще месяц назад следить за особняком, в котором мсье Жан Марей проживал на авеню дю Буа-де-Булонь, было бы не так-то и просто, но в конце апреля рощицы, стоявшие по обе стороны этой нередко используемой для въезда в столицу триумфальных процессий артерии, наконец-то снова облачились в пышную листву, чем значительно упростили данную задачу.

Обри наметил наблюдательный пост в густом лесном массиве, располагавшемся прямо напротив входной калитки. Лионель де Праз должен был присоединиться к нему в десять часов вечера.

Незаметно проскользнуть в заросли, несмотря на яркое электрическое освещение, им не составило никакого труда: то была тихая, уединенная часть города. Конечно, по главному шоссе изредка – впрочем, довольно быстро – проносились автомобили, но небольшая боковая улочка, тянувшаяся между домами и линией рощиц, была пустынна.

– Ну и мерзкая же работенка! – проворчал Лионель, но Обри, ничего не ответив, приложил палец к губам, и их дежурство началось.

В четырехэтажном особняке царила тишина, окна тонули во мраке – за исключением тех двух, что смотрели не на улицу, а на парк. За решеткой, вздымая к небу широкие ветви, качались деревья. Узкие полоски света прорезывали отбрасываемую фасадом тень, свидетельствуя о том, что одна из комнат с окнами, закрытыми ставнями, освещена – то был рабочий кабинет Жана Марея.

Лионель и Обри знали об этом, но не придавали сему факту никакого значения, ибо явились сюда не следить за Мареем, а узнать: не приходит ли по ночам кто-либо – какая-нибудь женщина – с согласия молодого аристократа, пусть тот и помолвлен с мадемуазель Лаваль.

Лионель поминутно бросал раздраженные взгляды на редких прохожих, время от времени фланировавших то в одном направлении, то в другом, мысленно ругая мать за ее нелепую выдумку. «И зачем я явился сюда? – вскипал он. – Шатаюсь тут, как идиот, перед мирным домом с освещенными окнами кабинета, где хозяин усердно трудится за письменным столом: читает, пишет, рисует. Маман совсем свихнулась на почве этого богатства – вот и выдумывает всякую ерунду. Какие тайные свидания? У Марея наверняка нет любовницы, а я, остолоп, шпионю здесь за компанию с нашим бывшим дворецким. Какая низость! До чего же я докатился!»

С каждой минутой Лионель все более и более отчетливо ощущал, как его дурное настроение перерастает в болезненное раздражение.

«Ладно, разок – еще куда ни шло! – подумал он. – Но больше не приду сюда ни за какие коврижки!»

Миновал час. Тишина стояла такая, что можно было расслышать, как стенные часы внутри особняка отбивают четверть за четвертью.

Пробило одиннадцать.

– Всего-то! – пробормотал Лионель, зевая.

Редкие прохожие и те разошлись по домам. Экипажи если и появлялись, то катили исключительно в сторону Парижа. Чувствовалось, как Булонский лес, образно выражаясь, мало-помалу «захватывает» окрестности, и его таинственная лесная душа, проникая из рощицы в рощицу, тянется к заставе Этуаль и границе города.

По парку метались кошки, то безмолвно, будто четырехлапые привидения, то визжа, словно малые дети, которых отшлепали.

Лионель, терзаемый злобой и скукой, в конце концов растянулся на траве, чтобы вздремнуть.

Внезапно Обри тронул его за плечо – то был их условный сигнал.

Между тем по улочке никто не шел – ни с одной стороны, ни с другой.

– Что такое? – прошептал Лионель, но тотчас заметил, что Обри, наклонив голову, к чему-то напряженно прислушивается.

Следуя его примеру, молодой граф де Праз и сам весь обратился в слух.

Часы пробили половину двенадцатого. Рядом в траве душераздирающе замяукал кот.

В тот же миг калитка медленно и бесшумно приотворилась и на фоне стены мелькнула чья-то тень.

Человек осторожно прикрыл подбитую листовым железом в срединной ее части дверцу с очевидной целью избежать малейшего стука или скрипа, сунул в карман ключ или отмычку, которую держал в руке, и опасливо обернулся. Его подозрительное поведение не оставляло сомнений в том, что тут что-то нечисто. Быстро оглядевшись по сторонам, он прислушался и, придерживаясь стен домов, бесшумно двинулся вправо, то есть в сторону улицы Спонтини.

Ничто не мешало Лионелю и Обри рассмотреть его как следует: фуражка надвинута на глаза, воротник пиджака поднят, голова вжата в плечи, лицо тонет во мраке. Без пальто, идет вразвалку, небрежной походкой, держа руки глубоко в карманах брюк и прижимая к бокам. На босых ногах – эспадрильи[114], движения ленивые и хищные, как у ночной кошки. Явно умеет ходить крадучись, одним прыжком бросаться наутек и мгновенно исчезать, растворяясь во тьме, словно по волшебству сливаясь с городским пейзажем или ночными тенями.

Несомненно, то был не слуга, но какой-то горемыка, не входивший в штат прислуги Марея, – все в его походке, манере держаться указывало на это. Обри и Лионелю пришла в голову одна и та же мысль: это какой-то апаш[115], только что обокравший Жана Марея.

Лионель растерялся: что предпринять? Позволить мошеннику уйти безнаказанным? Он снова вгляделся в удалявшуюся фигуру: походка, силуэт или еще какая-то характерная черта этого подозрительного типа вдруг показались ему смутно знакомыми. Но какая именно? Должно быть, его движения, плавные и размеренные. И тотчас же, безо всякого перехода, граф подумал: «Это не грабитель; скорее, он похож на тайного агента. Наверное, состоит на жалованье у Жана Марея, который нанял его для неких тайных надобностей. Почему бы и Марею не иметь собственного Обри?»

Но в этот момент уже сам Обри, приблизив губы к уху своего благородного спутника, прошептал:

– Надо бы проследить за этим типом, ваше сиятельство. Я сам этим займусь, а вы оставайтесь здесь и наблюдайте за домом. Скоро вернусь и отчитаюсь.

– Давайте! – согласился Лионель.

Между тем неизвестный, достигнув угла улицы Спонтини, пересек пустынную авеню, направившись к улице Перголез. Обри передвигался в тени деревьев. Граф на несколько мгновений потерял его из виду, но затем снова заметил, когда тот