Шрифт:
Закладка:
Но не собираются ли они его тривиальнейшим образом пришить и ограбить? Возможно. Тем более что они могли намеренно спровоцировать этот торг из-за того, кому ехать. Если они знают, что именно он, Миша, обращался в милицию, то их кодла (или как это теперь зовется?) могла запросто поставить на нем крест. Тогда Анвар убивает сразу двух зайцев: один заяц — Миша, другой заяц — неплохая галерея портретов американских президентов на гербовой бумаге.
Одно обстоятельство утешало. Если бандиты собираются убить Мишу и забрать деньги, то зачем им оставлять на свободе Андрея? Без сомнения, он предпримет что-либо, чтобы сквитаться за друзей и за свои деньги. Если, конечно…
Неприятная мысль снова прошмыгнула в голове и уселась где-то там, в уголке, не особенно обращая на себя внимание, но и не собираясь уходить. А что, если Андрей играет двойную игру? Тогда дело — табак. Совсем табак. Полный. Но если все обстоит так плохо, то зачем все так сложно? Его могли уже двадцать раз пристрелить и сто раз зарезать. Зачем колесить с ним из конца в конец по городу?
Они проехали всю Профсоюзную. Справа выросло зеркальным исполином здание банка. Батыр притормозил и свернул за него. Еще поворот — машина въехала во двор сталинского дома. С трудом протиснувшись между обшарпанной стеной и бетонным забором, она подкатила к крайнему подъезду.
Двор выглядел мрачно и запущенно. Грязные стены, ощетинившиеся ржавыми кронштейнами давно отвалившихся водосточных труб. Сгнившие двери подъездов. Руины хоккейной коробки посреди двора, окруженные кастрированными и высохшими тополями. Мусор повсюду. Все это резко контрастировало с ухоженной фасадной частью и возвышающимся рядом новым зданием банка.
Двор был практически пуст, за исключением древнего старичка, уныло обходящего просевшие крылечки в поисках пустой стеклотары.
Машина остановилась.
Тотчас из подъезда вышел здоровенный мордастый мужик лет тридцати в потертой кожанке, тренировочных штанах и огромных кроссовках, напоминающих более копыта, чем обувь. Мужик быстро подошел к машине.
— Ну что, — приветствия он счел явно лишними, — двое с бабками — вниз, а с остальными мы посидим здесь, наверху.
Миша бросил вопросительный взгляд на Георгия. Тот чуть кивнул.
— Ну, — Анвар повернулся к Мише, — ты ведь, барыга, башли из зубов не выпустишь? Так что идите с Батиком за вашим корешем.
— Куда? — Миша не то чтобы струхнул, но почувствовал себя глупо. Они сидели в машине, стоявшей, можно сказать, посреди Москвы, белым днем, в тихом загаженном дворике, а ему предлагали пройтись, чтобы так запросто выкупить заложника. Нет, он, конечно, не рассчитывал оказаться в темном дремучем лесу среди дубов-колдунов, но как-то это все…
— Вниз, — странно усмехнувшись, повторил маршрут Георгий.
Батыр вылез из машины и захлопнул дверцу. Миша тоже вылез, держа пакет под мышкой.
— Ну, идите. — Мужик махнул рукой непонятно куда.
Миша хотел возмутиться, что с ним общаются при помощи подобных ребусов, но вдруг увидел дверь, которая точно открывала путь вниз. Посреди двора оказался замаскированный по всем правилам гражданской обороны вход в бомбоубежище. Массивная дверь была приоткрыта.
Дворик в двух шагах от Ленинского проспекта, какое-то запущенное бомбоубежище — все это было как-то несерьезно, по-детски и походило скорее на глупый розыгрыш, чем на нечто криминальное.
Миша оглянулся на сидевших в машине бандитов. Вышедший из подъезда мужик сел на заднее сиденье, и теперь все трое наблюдали за Мишей и Батыром.
Дойдя до двери, Миша остановился. Из темного проема несло какой-то гнилью и сыростью. Миша повернулся и взглянул на Батыра. Тот кивнул. Только сейчас Миша заметил, как странно идет его провожатый. Батыр шел, буквально обхватив себя руками, словно замерзал. Куртка его возле воротника странно топорщилась — он прятал под ней что-то продолговатое: может быть, автомат, а может быть, просто бейсбольную биту.
Миша чуть наклонился и шагнул в проем.
Внутри было не так темно, как казалось. Он сразу же различил контуры стен, потолок. В центре небольшого предбанника стоял перевернутый ящик, за которым сидел человек.
Миша, не приближаясь к сидящему, сделал шаг в сторону, давая возможность войти Батыру.
Осетин вошел, кивнул сидящему и встал рядом с Мишей. Не спеша, расстегнул куртку и вытащил помповое ружье без приклада. Взяв его в правую руку, Батыр опустил ствол вниз и застыл, позой напоминая памятник воину-освободителю.
Сидевший человек посмотрел на Батыра и усмехнулся.
— Ну что, — повернулся он к Мише, — давай считать.
Сделав приглашающий жест рукой, человек поднялся.
Миша еще раз взглянул на Батыра и подошел к ящику. Поставив пакет на край днища, он начал неторопливо выкладывать туго стянутые резинками пачки зеленых купюр.
Стоявший напротив человек наблюдал за ним, не выказывая каких-либо эмоций.
— Двести пятьдесят, — прокомментировал Миша, бросая сверху конверт с несколькими купюрами.
— Хорошо. — Человек наклонился, поднял с пола матерчатую сумку и, наклонив ящик, в один миг ссыпал в нее все деньги.
— Э! — Миша протестующе вскинул руку, но человек выхватил пистолет.
Миша отпрянул, не сводя взгляда с кончика направленного ему в живот вороненого ствола.
Сзади произошло какое-то движение. Краем глаза Миша заметил взметнувшийся ствол ружья Батыра: он целился человеку в грудь.
Переведя взгляд на Батыра, «инкассатор» расплылся в улыбке:
— Вы что, ребята?
Миша, получив поддержку, почувствовал себя увереннее.
— Где Леха? — Голос неприятно дрогнул и прозвучал слишком высоко, превратив тон из угрожающего в испуганный.
— Там. — Человек указал рукой в глубь убежища. Он убрал пистолет и отступил в сторону. — Можете его увести.
Миша после секундного колебания двинулся по проходу. Батыр пошел следом.
«Инкассатор» легко закинул сумку на плечо и вышел на улицу.
Освещения как такового в убежище не было. Слабые лучи чуть пробивались от двери, и с каждым шагом идти становилось все труднее. Когда через несколько метров пол окончательно потонул во мраке, Миша вспомнил, что в кармане у него лежит зажигалка. Он сунул руку в карман и наткнулся на какой-то странный предмет. Обхватив его пальцами, Миша сообразил, что это отданный ему Андреем кастет. Миша извлек из-под оружия зажигалку, переложил ее в левую руку и зажег. Правую же он снова сунул в карман и надел кастет.
Свет от пламени позволил различить очертания узкого коридора, вдоль стен которого тянулись трубы самого разного калибра, но одинаково ржавые, с ободранной или осыпавшейся теплоизоляцией.
Остановившись на мгновение, чтобы осмотреться, Миша услышал звук, который не на шутку встревожил его. Это был
