1 миллион фунтов стерлингов в год.* к расходам EIC. Бухгалтерия была далека от баланса. Во второй половине года компания допустила дефолт сначала по ежегодным таможенным платежам, а затем по выплатам кредита Банку Англии. Когда стало известно о кризисе, акции EIC упали на шестьдесят пунктов за один месяц. Вскоре после этого EIC была вынуждена обратиться в Банк Англии с просьбой о предоставлении крупного займа.

15 июля 1772 года директора компании обратились в Банк Англии за кредитом в размере 400 000 фунтов стерлингов. Через две недели они вернулись и попросили еще 300 000 фунтов стерлингов. Банк смог собрать только 200 000 фунтов стерлингов. Неоплаченные счета составляли 1,6 миллиона фунтов стерлингов, а обязательства - более 9 миллионов фунтов стерлингов, в то время как активы компании стоили менее 5 миллионов фунтов стерлингов. К августу директора доверительно сообщили правительству, что им действительно потребуется беспрецедентная помощь в размере еще 1 миллиона фунтов стерлингов.*

К тому времени EIC уже имела большие долги: с 1769 по 1772 год компания заняла 5,5 миллионов фунтов стерлингов.** у Банка Англии, и, как писал председатель компании Уоррену Гастингсу в Калькутту, "наши внутренние трудности быстро настигли нас - общее уныние, вызванное этим огромным банкротством, привело к почти полному застою общественного кредита, сильно повлияло на наши продажи и заставило Банк Англии (наш единственный ресурс) проявлять суровую осторожность". Отчет, написанный Эдмундом Берком вскоре после этого, рисовал картину служащих Компании, "оторванных как от страны, которая их послала, так и от страны, в которой они находятся", и предвидел, что финансовые проблемы EIC могут, "подобно жернову, увлечь [правительство] в бездонную пропасть... Эта проклятая Компания, наконец, подобно гадюке, станет гибелью для страны, которая взрастила ее в своем лоне".

В то же время было широко признано, что именно богатство индейцев сейчас помогает экономике Британии, и что "первым и самым непосредственным последствием" провала EIC станет "национальное банкротство", или, что то же самое, "прекращение выплаты процентов по национальному долгу".

Экономический и политический теоретик Томас Поуналл писал, что "теперь люди, наконец, начинают рассматривать эти индийские дела не просто как финансовые придатки, связанные с Империей; но как участие их доходов в самом каркасе наших финансов... люди трепещут от ужаса даже при мысли о падении этой индийской части нашей системы; зная, что с ее падением неизбежно должно произойти разрушение всего здания Британской империи". Это , безусловно, было мнением короля . Георг III писал, что, по его мнению, "настоящая слава этой нации" зависит от богатства Индии, которая предлагает "единственный надежный способ вывести эту страну из плачевного положения, вызванного долговым бременем, в котором она находится".

26 ноября парламент был созван для обсуждения финансового кризиса Ост-Индской компании, а также широко распространенных обвинений в коррупции и злоупотреблениях, выдвинутых против отдельных служащих ОИК: контраст между банкротством компании и огромными богатствами ее служащих был слишком разительным, чтобы не стать предметом расследования. В этом был и личный элемент: 40 процентов членов парламента владели акциями EIC, и падение стоимости акций нанесло серьезный ущерб их финансам.

Теперь становилось все более очевидным, что если парламент проголосует за спасение компании на сумму 1,4 миллиона фунтов стерлингов.* то в обмен на разрешение такого огромного займа необходимо будет обеспечить определенную меру парламентского контроля над EIC. Впервые было широко признано, что EIC не способна реформировать свои дела и что, если парламент не вмешается, Бенгалия и ее огромные доходы будут потеряны.

Как заявил Уильям Баррелл, член парламента: "Сэр, пусть никто из джентльменов не думает, что это пустяковый вопрос о министерстве или оппозиции. Нет, сэр, речь идет о состоянии империи; и, возможно, от этого зависит, будет ли

Великобритания первой страной в мире, будет ли она разрушена или уничтожена".

 

18 декабря 1772 года директора Ост-Индской компании были вызваны в палату парламента. Там они подверглись ожесточенному допросу со стороны генерала Джона Бургойна, который был создан для расследования злоупотреблений ОИК в Индии, в частности, обвинений в растратах и взяточничестве. Обвинения в коррупции были выдвинуты против нескольких служащих ИИК, включая Клайва, которого Бургойн назвал "самым старым, если не главным преступником". В своем заключительном отчете комитет подсчитал, что "подарки" на сумму более 2 миллионов фунтов стерлингов** были розданы в Бенгалии в период с 1757 по 1765 год, и заявил, что "очень большие суммы денег... присвоенные" Клайвом и его приспешниками "к бесчестию и вреду государства", должны быть возмещены Короне.

В ответ 21 мая 1773 года Клайв произнес одну из своих самых известных речей, заявив, что он категорически против того, чтобы с ним обращались как с "обычным похитителем овец". После Плэсси он гремел: "Великий принц зависел от моего удовольствия; богатый город был в моей власти; его богатейшие банкиры торговались друг с другом за мои улыбки; я проходил через хранилища, которые были открыты только для меня, заваленные по обе стороны золотом и драгоценностями! Господин председатель, в этот момент я поражаюсь собственной умеренности".

В течение двух часов Клайв мощно выступал в свою защиту. Сделав последнее заявление: "Оставьте мне мою честь, заберите мое состояние", он вышел из зала со слезами на глазах, сопровождаемый громкими и многократными криками "Слышите, слышите!". Сев в карету, он поехал домой, не зная, будет ли у него "хоть шесть пенсов, чтобы назвать себя своим утром". Дебаты затянулись до самой ночи, и все большее большинство ораторов выступало против предложения Бургойна. В конце концов, резолюцию удалось свести на нет благодаря ряду поправок и еще одной, восхваляющей "великие и заслуженные заслуги Клайва перед страной". В итоге, после ночных дебатов, Клайв был оправдан 95 голосами за порицание против 155 за очищение его имени.

Премьер-министр, лорд Норт, возможно, и проиграл одно сражение, но он все еще был полон решимости привести ОИК в порядок. Вскоре после поражения законопроекта Бургойна он заявил: "Я считаю, сэр, что парламент имеет право на власть над Ост-Индской компанией... Такие постоянные злоупотребления, такие махинации дома, притеснения за границей, что весь мир может воскликнуть: пусть она перейдет к короне". Его целью было взять все индийские территории ОИК и 20 миллионов индийцев, которые там жили, под власть государства. Как выразился один из членов парламента, палата должна "предпринять хоть какую-то попытку спасти стольких несчастных, трудолюбивых уроженцев страны от ига этого правительства, под которым они сейчас живут".

Но и в этом Норт в конечном итоге потерпел неудачу. Компания пользовалась чартерными привилегиями , гарантированными короной,