– Тренируйтесь дальше и не смейтесь над малым, – буркнул Моргон.

– Да ничего с ним не станет, – сказал Пепе. – Пусть только не трогает лук, а то покалечит кого. Поздно будет смеяться, когда покалечит.

Он натянул тетиву и выпустил стрелу. Та попала в щит.

Вечером Алие взобрался на крышу. Там уже сидел Нади. Его тигровый лук лежал рядом, у ноги. На луке – колчан со стрелами. Стрелы были серые, уродливые, никакие.

– Когда-нибудь я убью Моргона, – стиснув кулаки, сообщил Алие.

– Не убьешь, – спокойно возразил Нади.

Алие уселся рядом. Он постепенно успокаивался и глядел уже не так упрямо и бестолково.

– Нет, Моргона я не убью, – рассудительно изрек он. – Пепе, Бингуна и Шарату – да, Моргона – нет. Его не сумею, да. Но тех троих – запросто.

– Да убивай, если хочешь, – разрешил Нади.

– Всех троих убью, одного за другим. И никто уже не будет смеяться надо мной.

Нади задумчиво посмотрел вдаль.

– Если б им не нужно было смеяться, они бы и не смеялись. И убивать их никакой надобности. Да и не очень-то они и смеялись.

Алие молчал.

– Взаправду смеялись только на улице, – указал Нади.

– На тех мне наплевать. Наши смеялись.

– Да не слишком.

– Ненавижу, когда надо мной смеются, – сказал Алие.

– Немного и они взаправду, потому что ты уж очень смешно выглядишь с тем луком в руках. Так его поднимаешь, а вертикально удержать не можешь. Мне тоже хотелось засмеяться, но я знаю, что ты не любишь. Я только потому и не рассмеялся, а хотелось.

Алие вспомнил, как он куролесил с тем луком, и улыбнулся.

– Видишь, и сам смеешься, – указал Нади.

– Да, ладно, – весело сказал Алие и махнул рукой.

Он легко отходил. Все-таки всего девять лет. Невозможно все время бычиться и думать о пропавшем отце.

Оба посмотрели на небо. Уже спускались сумерки, но было еще светло.

– Сегодня ты ничего не видел? – спросил Алие.

– Нет.

– Пепе вспомнил про то, что какая-то маддона проезжала поутру.

– Я тоже это слышал, – подтвердил Нади. – А я сижу тут уже целый час и думаю: может, снова повезет, как на прошлой неделе.

– Если высмотришь их, так и повезет.

– Да, три сразу. Так здорово! Три стрелы – и три птицы. Быстрей три стрелы и не выпустил бы никто. Остальные твари оранжевые сначала и не поняли ничего, такие глупые.

– Да, было круто, – согласился Алие.

– Пусть дохнут!

– Пусть, – согласился он.

Но долго Алие не мог сидеть на крыше. У Моргона еще нашлась работенка перед сном.

– Пойду я, – сообщил Алие.

– В кузне будешь?

– Немного побуду, но, конечно, Моргон может меня услать куда-нибудь.

Алие еще раз обвел взглядом небо. Пусто, ничего эдакого. Он набычился и снова показался рассеянным и глуповатым. Нужно стараться, чтобы всегда казаться таким на людях.

Наутро приехали солдаты в оранжевых плащах. В кузне тогда был только Пепе с мальчишками. Входя, солдат толкнул хлопотавшего у входа Алие, и тот чуть не упал.

– С дороги! – буркнул солдат.

– Сам с дороги, – буркнул Алие.

Солдат развернулся, но Алие уже юркнул за груду лома. Солдат что-то прошипел под нос, но оставил парня в покое.

При виде солдата Пепе перестал работать, пытливо глянул на незваного гостя. В иных кузнях люди кланялись в пояс заходящим солдатам. Никогда ведь не знаешь, в каком солдаты настроении, чего ждать от них.

А в особенности, когда это каратели.

Пепе однажды тоже поклонился, когда только устроился на работу к Моргону. А тот сказал, что, если такое повторится, Пепе вылетит. Пепе с тех пор и перестал.

– Коня подкуй мне, – приказал солдат.

– Сейчас закончу и займусь вашим конем, – пообещал Пепе.

– Кузнец, я сказал, подкуй коня, – напомнил солдат. – Это значит прямо сейчас.

Пепе посмотрел на Нади, затем опять на солдата и молча взялся за свою прежнюю работу. Парень еще несколько раз качнул мехи, а затем ушел за зады кузни.

– Я же сказал тебе, чтобы ты сию минуту занялся моим конем, – угрожающе выговорил солдат, посмотрел исподлобья, положил руку на рукоять меча и сплюнул.

– Чем быстрей я закончу то, что сейчас делаю, тем скорее займусь вашим конем, – безучастно ответил Пепе.

– А ты говно! Ничего ты не закончишь!

Солдат шагнул вперед. Пепе снова оторвался от работы, вытер руки тряпицей и вытащил из-за горна меч. Солдат покачал головой, отступил и крикнул:

– Паде, Вефф, сюда!

Снаружи послышались громкие голоса, вошли двое солдат.

– Вы видите то, что вижу я? – осведомился первый солдат.

– Курва матка, и что это такое? – осведомился Вефф при виде Пепе с мечом, направленным в сторону незваных гостей.

– Ему моча стукнула в голову, – определил первый солдат.

Все трое прошли в глубь кузни. Пепе побледнел, но стоял спокойно. Вернулся Нади с луком в руках и колчаном за плечами. Он уже пристраивал стрелу на тетиву. Из-за спин солдат вынырнул Алие, тоже с луком и стрелами, только совсем уж растерянный и бестолковый, с трясущимися руками.

– Вы гляньте, что за говноеды, – предложил первый солдат.

– Алие, уходи отсюда, – покачав головой, сказал Пепе. – Это каратели. Они могут обидеть тебя.

– Тебя мы тоже можем обидеть, – процедил первый солдат и снова сплюнул. – И ведь обидим. А ты, Алие, уже выглядишь больным. Так что выметался бы ты отсюда, пока можешь.

– Это ты выметался бы, – буркнул Алие, нервно дернул лук и выронил колчан.

Стрелы рассыпались по полу. Алие неуклюже принялся их собирать.

– Твой придурок тебя не слушает, – заметил первый солдат Пепе.

– Это не придурок, – очень спокойно возразил Пепе. – Это Алие.

– Плохо это для вас кончится, – заметил Паде, третий, до того молчавший солдат. – Перережем вас или побьем и заведем к князю. А князь уж знает, что делать с людьми, которые не слушаются его солдат.

В дверь за спиной Нади зашел Моргон. Бингун и Шарата зашли через главный вход, встали рядом с Алие, уже собравшим стрелы. У всех троих на боку висели короткие мечи, а у Моргона еще и кинжал.

– Это моя кузня, – сообщил Моргон. – Чего вы хотите?

Солдаты занервничали.

– Вы мечом грозили княжеским людям, – заявил Вефф, хотя вытянул меч один Пепе. – Если князь узнает…