миллионов километров за имперцами шли объединившиеся флоты ксеносов. Подсчитать их численность не представлялось возможным – чужие не скрывались за полями преломления, но авгуры средней дальности с трудом сканировали их. Сигнатуры сливались и постоянно мерцали на радарных линзах. По наиболее точным подсчетам Максима Тихона их преследовало не меньше трехсот кораблей с погрешностью в районе двенадцати процентов. Столкновение с такими силами ящеров предвещало лишь один исход.

Балор Келл отказался оставаться на «Абрамелине». Новым флагманом он сделал линкор класса «Грайя», пятнадцатикилометрового исполина с собственным эскортом из четырех эсминцев «Тиамат». Изначально линкор носил гордое имя «Сердце Фомора», его седой капитан был уроженцем Космического скитальца. Он был еще младенцем, когда Император отыскал Второго сына.

Примарх не предлагал переименовывать корабль, команда сама так решила. В честь погибшей «Глорианы» его назвали «Месть Нуаду». На торжественном собрании по поводу этого события Келл поклялся, что его флот вернется к Адекс-Морс Примус и они реанимируют его старый флагман. Он даже лично посетил Ковчег Механикум и четыре часа не отставал от Максима Тихона, пока тот не подтвердил, что теоретически возможно восстановить линкор и вернуть его на орбиту.

Вспомнив об этом, эксплоратор издал недовольное ворчание на бинарике.

– О чем вы?– уточнил Каин, покосившись на архимагоса.

– Я пообещал Балору, что помогу поднять «Гнев Нуаду» с планеты, – пояснил Тихон. Сопроводительный пакет данных содержал его расчеты. Увидев их, Витар хмыкнул.

– Вероятность успеха шестьдесят шесть процентов? – секутор с интересом посмотрел на Максима. – Весьма неплохо, я думал, будет хуже.

– Шестьдесят шесть целых сто восемьдесят три сотых, – поправил его эксплоратор. – Базовое условие – ксеносы не тронут линкор и он не получит новых повреждений.

– Но ведь он горел, когда войска уходили, – Витар Каин воспроизвел в памяти отчеты и пикты, которыми Аластар Краков дополнил рапорт, загруженный в центральное ядро «Кредо Омниссии». – Вы пересчитывали с поправками?

Архимагос не ответил, что являлось ответом само по себе. Естественно, он пересчитывал. Естественно, цифры там получились совсем другие, и они вряд ли обнадежили бы примарха.

Спустя мгновение мозг секутора пришел к единственному логическому выводу и Каин взглянул на Максима по-новому. Тихон не мог соврать Балору, это было бы нарушением присяги и его собственных клятв перед Омниссией. Поэтому он сказал правду. Но эта правда не учитывала более вероятный исход.

Максим поступил так, чтобы не усугублять настрой воинов. Ведь Балор Келл наверняка расскажет приближенным о своем разговоре с архимагосом. Те передадут остальным братьям и очень скоро весь Авангард Терры будет знать, что их величественный флагман не мертв окончательно, его можно вернуть. Это даст легионерам надежду на положительный исход войны.

Надежда.

Секутор отлично понимал, что значит это слово. Но понимал ли это Максим Тихон? Раньше Каин ответил бы однозначно. Нет, в модифицированном мозгу архимагоса не осталось места для столь иллюзорных концепций, они просто не укладываются в движущие его мыслительными процессами строгие законы математической логики. Но теперь, когда Витар неожиданно вскрыл подоплеку действий эксплоратора, он уже не был уверен.

Надежда требовалась флоту, всему флоту, не только воинам Авангарда. И без того малочисленный легион Звезднорожденных оставил здесь слишком многих. Гончие отделались легче, чем их боевые братья, но бойцы Русса не были глупцами. Они понимали, что такого врага никто из сыновей Императора еще не встречал. Их первые потери в пустоте и на планете сразу расставили все точки.

Объединенный флот впал в уныние, и каждый справлялся с ним по своему. Балор Келл лично участвовал в масштабных тренировках на «Мести Нуаду», приказав исключить из расписания бойцов свободное время. Авангард Терры готовился продолжать войну, и Пустотные Гончие поддержали кузенов. Пока корабли двигались к точке Мандевилля, два легиона постоянно обменивались воинами, чтобы тренироваться совместно.

Солей Враск не участвовал в этом. Команды его кораблей жили по стандартному расписанию с учетом вероятности возобновления боевых действий. Сам примарх регулярно наседал на астропатов и Авла Кельса, своего Главного библиария. Враск ощущал неуверенность, ему нужен был совет отца. Он днями не выходил из своих покоев. Что он там делал все это время, оставалось загадкой в том числе для его сыновей. Знали это лишь Кельс, Элифас и несколько ревнителей. Но они молчали.

Максим Тихон и остальные лидеры контингента Механикум поддержали Алхимика. Угроза столь беспрецедентного уровня требовала личного вмешательства Императора. Архимагос полагал, что как только они покинут систему, астропатическая связь восстановится и тогда… Дальше он терялся в догадках. Ни для кого не было секретом, что Гончие появились здесь по приказу Повелителя Человечества. Но каков был этот приказ?

Тихон в пять тысяч триста двенадцатый раз попытался смоделировать предпосылки, заставившие Императора выслать Русса за Балором. Архимагос пробовал вводить разные переменные, но ему не удавалось даже на полпроцента просчитать поведение владыки Империума. Будучи подключенным к манифольду «Кредо Оминисии», в союзе со священным ядром данных древнего корабля Максим все равно не имел достаточно вычислительной мощности. Но сказать, что это невозможно ему не позволяла гордость.

– Вызов с «Абрамелина», – согласно уставу, старший техножрец сектора связи Кро МТ-9 дополнил пакет данных вербальным отчетом на Лингва Технис. – Личные коды примарха Солея Враска.

– Я вижу, – бросил Тихон, трижды перепроверив входящий сигнал и сопроводительные шифры. Он сам установил на «Кредо Омниссии» высшие протоколы безопасности, которые соблюдал наравне со своими подчиненными.

– Приветствую вас, архимагос-эксплоратор, – над столешницей, в которую была внедрена гололитическая матрица, возникло мерцающее изображение примарха Звезднорожденных. Солей выглядел спокойным и собранным, но когнитивные анализаторы Тихона было сложно обмануть. Алхимика что-то тревожило, и очень сильно.

– Сразу перейду к делу, – Солей не дал архимагосу вернуть приветствие.

Стоя в стороне от гололита и наблюдая за диалогом, Витар Каин задумался. За последние семь дней мостик «Абрамелина» впервые вышел на прямую связь. До границы точки Мандевилля оставалось шесть часов. Это не могло быть совпадением.

– Я знаю, чего вы хотите, – теперь уже эксплоратор не позволил примарху продолжить. – Сейчас вы прикажете мне вывести двигатели Ковчега на полную мощность и ускориться, используя гравитационные векторы, созданные капитальными кораблями вашего флота. Мне необходимо занять ведущую позицию в общем построении и просканировать сектор точки Мандевилля.

– Слухи о ваших способностях не лгут, – Солей кивнул. Проекция не могла передать его образ в деталях, но Каину показалось, что в уголках губ примарха скользнула улыбка. – У вашего судна лучший авгурный комплекс. Используйте все свои ресурсы. Найдите врага, если