глаза осматривают комнату, подтверждает мою точку зрения.

— Его здесь нет.

— Он бросил тебя? Интрига в ее голосе выводит меня из себя.

— Он выбежал за припасами.

Плечи поникли, она фыркнула и плюхнулась на ближайший стул.

— Чувствуй себя как дома, почему бы и нет, — бормочу я, возвращаясь на кухню, чтобы проверить, закипела ли вода.

— Зачем ты на самом деле сюда пришел?

— Я сказала тебе почему. Мы полагаемся на нашу удачу, чтобы выжить. Как ты думаешь, почему мы приносим в жертву людей?

— Потому что вы все психопаты?

Фыркая от смеха, она качает головой и достает из кармана нож, чтобы почистить им ногти.

— Ты недостаточно долго прожила здесь. Ты не знаешь, с какими опасностями мы сталкиваемся.

— Да, ты права. Последние несколько недель я плыла невредимой. Как ангел.

— Ты связалась с богом. Я очень сомневаюсь, что ты много страдала.

Осторожно снимая горячую оленину со сковороды, я выкладываю мясо на тарелку, покрытую салфеткой, чтобы оно остыло.

— Ни один бог не способен избавить нас от страданий. Разве вы не слышали историю Иисуса?

— Нет, и меня это не волнует.

— Я не планировала проповедовать. Я вытираю руки о лежащее рядом полотенце и скрещиваю руки.

— Послушай, у меня есть дела. У меня действительно нет времени на развлечения.

— Ты знала, что за твою голову назначена награда? — спрашивает она, игнорируя меня.

Вопрос вызывает у меня шок, который я изо всех сил стараюсь подавить.

— Что?

— Легион предлагает награду. Любой, кто сдаст тебя, получит провизию, которую здесь трудно достать. Еда, припасы, и шанс жить в Шолене.

— Откуда ты это знаешь?

— Слухи распространяются быстро, когда предлагается такой приз.

— Так вот почему ты здесь. Чтобы перевербовать меня.

— Нет. Я здесь, чтобы спросить тебя, откуда ты. Она опускает лезвие, прекращая чистить ногти.

— Ты родилась не здесь, это все, что я знаю.

— И откуда ты знаешь?

— Потому что ты не цинична. В твоих глазах все еще есть этот блеск, как будто мир — замечательное место.

— У меня нет неправильных представлений о том, что представляет собой этот мир. Это правда, я не жила такой жизнью, как ты, но это не делает меня неосведомленной. Однако, отвечая на твой вопрос, я из Шолена.

— Стена. И как ты оказалась по эту сторону от нее?

— Меня выгнали. Сослали в монастырь.

— Монастырь.

— Сестры милосердия.

— Я хорошо знаю это место. Изгиб ее губ в оскале говорит о том, что она знает его гораздо лучше меня.

— Это не монастырь.

— Ну, очевидно, я так и не добралась туда. Меня похитили до того, как я прибыла. Что ты знаешь об этом?

С закрытым ртом она на мгновение отводит взгляд, как будто мой вопрос слишком сложен для простого ответа.

— Некоторое время назад моя младшая сестра Анаис тяжело заболела. Моя мать не могла унять лихорадку. Тон ее голоса более мрачный, чем раньше, она рассказывает мне, что у этой истории, вероятно, не будет счастливого конца.

— Мы знали о монастыре как о чем-то вроде убежища для женщин в Мертвых Землях. Тогда мы втроем пытались выжить. Итак, мы отвезли ее туда в надежде, что они смогут снова вылечить ее. Лилит дважды моргает, словно пытаясь сдержать слезы, и я замечаю, как она судорожно сглатывает.

— У нее было сильное обезвоживание, и мы все были голодны. Монахини приняли нас, но все было не так, как казалось. Они отвели Анаис в какую-то часть монастыря, куда нам не разрешалось заходить. В течение нескольких дней они держали ее там, сообщая нам лишь небольшие фрагменты ее прогресса. За нами следили, но кормили и одевали. Затем, однажды, кто-то пришел сказать нам, что она заразилась заразным вирусом.

Она смотрит вдаль пустым взглядом, как будто ее перенесли обратно в тот день.

— Хуже, чем Драга. Конечно, нам не разрешили ее увидеть. Все, что они показали, это несколько изображений, которые они воспроизводили на движущейся коробке.

Я предполагаю, что это телевидение. Форма технологии, с которой большинство за пределами Шолена больше не были бы знакомы.

— Ее глаза были настолько налиты кровью, что казались черными. Безжизненными. Бездушными. Качая головой, она хмурится.

— Невинный блеск в них угас, превратившись в нечто, чего я больше не узнавала. Она рычала и огрызалась, колотясь о стены своей комнаты. Как животное. Они сказали нам, что она будет опасна сама для себя. Для всех. Пожилая женщина, которая управляла заведением, сказала нам, что лучше всего ее усыпить.

Как гребанного бешенного пса. Так они и сделали.

— Они тебя отпустили?

— Мою мать, да. Они хотели оставить меня. Чтобы рассказать мне о вашем Боге. Моя мать заключила с ними сделку. Она найдет другую молодую девушку, чтобы занять мое место там.

— И она это сделала?

— Да. Так случилось, что она нашла двух подростков-сирот, бродящих по Мертвым землям в поисках пищи. Брата и сестру. И поскольку она родила двоих детей вместо одного, а девушка была такой красивой, они освободили меня. Но только намного позже я узнала, чем они на самом деле занимались в том месте. Глаза погружены в раздумья, она хмурится сильнее.

— Это был не монастырь. Это был ад.

— Как ты узнала, что они делают?

— Несколько лет назад мы совершили налет на грузовик, который выезжал с объекта. Нам сообщили, что его должны были перехватить мародеры. Мы добрались до него первыми. Молодая девушка была заперта в кузове того грузовика, и она была в ужасе. Она рассказала нам о том, что они делали в том месте. В монастыре есть часть, которую они называют Чистилищем. Там они творят ужасные вещи с заключенными.

Чистилище. Мои мысли возвращаются к тому дню, когда Джек представил Альфу, который предположительно убил моего отца.

— Это твой выбор, Грейс, — сказал он моей матери. — По твоему слову мы можем оборвать его жизнь или отправить в Чистилище.

— Что произойдет, если я решу не обрывать его жизнь?

— Он будет жить, чтобы пожалеть, что еще не мертв. Его держат в тюрьме без света. Без надежды. Вечное наказание.

— Я выбираю Чистилище.

В то время я думала, что это просто ссылка на его судьбу, и что тюрьма была в Шолене, куда часто сажали цыган, совершивших преступления против граждан Шолена, но теперь я понимаю, что это было место. Реальное место. Не подземная тюрьма в Шолене, а нечто совершенно другое.

— Девушка сейчас с тобой?

— Нет. Она хотела вернуться домой. В Шолен. Поэтому мы лично сопровождали ее вместе со шпионом, которого мы внедрили внутрь. Они приняли ее, и она осталась с семьей девочки. Как мы понимаем, девушку в конечном итоге отправили обратно в монастырь. Нашего шпиона перехватили мародеры.

Мы не получали известий от Гвен неделями.

Гвен.

— Это потому, что она мертва. Наш грузовик разбился, и нас утащили Рейтеры. Группа мужчин нашла нас.

— Группа мужчин? Кто-нибудь по имени Сэм? — спрашивает она.

— Да. Он был одним из них.

— Сэм. Насмешка окрашивает ее тон, и при звуке его имени в моей голове закручивается еще большее замешательство.

— Он был нашим