личным врагом, назначив огромную награду за его голову, а тут бойцы хаоситов маршируют в едином строю с легионами Дома Боли! Осталось еще небесную гвардию Паладиуса к ним присоединить, чтобы все это окончательно утратило связь с реальностью.

«Нам нужна помощь, Алый. Мы с ними не справимся, даже если ты успеешь вовремя прибыть с внешних границ. Нам нужен Тенрахк и его сила. Пришло время Ему пробудиться».

«Хорошо, — второй столп Ярости произнес это нехотя, словно опасаясь своего бога едва ли не больше, чем врагов, готовящихся к штурму столицы. — Я займусь этим».

* * *

— Владыка.

Звуки и образы проносятся сквозь сон, прерывая его бесконечное парение среди витков пламени. Тонкий, безгранично сложный и прекрасный полет был сродни танцу, в котором он кружился, сгорая и перерождаясь. Он летел и падал, снова взмывал, чтобы заново обрушить свое сознание сквозь бушующий огонь Бездны, а тут эти слова, словно цепи с крюками, вцепились в его дух, возвращая его к реальности, оставленной им три с лишним века назад.

— Владыка. Вы нужны нам.

Эромин… Первый столп Дома. Только ему был оставлен медальон связующей нити. Все остальные узы, соединяющие бога со своим детищем, сильнейший из его слуг взял на себя. Став временной заменой благодаря заемным силам, наделяющим хотя бы частью могущества бога, он освободил Тенрахка от ноши, вернув свободу полета. И тут голос архидемона касается его разума, прерывая возвышение. Его танец-полет! Он уже был почти готов перейти на новую ступень и одновременно пасть, выжигая в себе все, что мешало стать сильнее. Остатки смертной души, ее память, предрасположенности, привычки — все то, что было лишним для бога, сгорало в Пламени Бездны, как и последние следы его демонической сущности вместе с ее страстями, яростью и устремлениями… Он был почти готов. И тут это!!!

Тенрахк был зол. Века медитации, его возвышение — часть прогресса точно будет утрачена — и все же, зная все это, кто-то рискнул… Кто⁈

Короткое касание памяти Эромина. Алый! Прежняя мыслесвязь отброшена в сторону, он касается разума оставленного управлять делами Дома архидемона напрямую:

— Говори…

— Акш’дхар почти пал, Владыка, без Вашей помощи ему не устоять. Сейчас там горят Огненные врата, ведущие в новый мир, готовый стать нашим. Зор’райг, четвертый столп, слился с Бесформенным, стражем Врат, и может погибнуть вместе с ними. Подобные потери сделают наш Дом слишком уязвимым перед другими, и они, почуяв нашу слабость, ударят со всех сторон.

— КТО?!! — слово было лишь оттенком той ярости, что снова начала в нем прорастать.

— Дом Боли при поддержке хаоситов. Сейчас четыре легиона во главе с Тахалотом двигаются к стенам города. Они смогли разрушить внешний барьер, убили Плоть, пробились сквозь ущелье Криков и Клыки Крови, защищавшие его. Один из легионов разбит. Остальные находятся слишком далеко, мы готовились к отражению атаки Дома Боли в других местах, их удар прямо здесь застал нас врасплох. Я вас подвел, Владыка.

— Маги большого круга? — уточнил еще неполностью вынырнувший из своей медитации бог.

— Сильно истощены, много энергии потрачено на укрепление и перестройку барьеров внешних границ. С гибелью Плоти Поющие пески пришлось превратить во внутренние территории.

Слова, образы… они почти ускользали из разума, и ему приходилось себя заставлять, вспоминая что они значат, при этом чувствуя, как прогресс возвышения откатывается назад с каждым таким усилием. Десятилетия, потраченные зря…

— Я помогу.

Соединяющие домены арки внезапно вспыхнули от переполняющей их силы, щедрым потоком вливающиеся в них прямо из Пламени Бездны. Легионы, размещенные у внешних границ, теперь смогут пройти в Акш’дхар напрямую, минуя длинные цепочки переходов между разбросанными в пустоте осколками материи.

— Теперь вы.

Огромная порция силы неудержимым потоком вливается в Алого Господина и демонов, замерших в лучах пентаграммы, нарисованной в большом круге силы, буквально наполняя до краев их оскудевшие источники. Его сознание начало соскальзывать назад, в то прекрасное парение, из которого его выдернул голос Эромина, но все же он задержался на краткий миг, и на теле второго столпа зажглась, ярко полыхая, переливающаяся силой печать.

— Твоя неспособность стоила мне восьмидесяти лет возвышения, — голос бога зол и холоден. — За это ты будешь восемьдесят лет возрождаться каждый день, всякий раз умирая случайной смертью, к которой ты не будешь готов. Если ты потревожишь меня еще хоть раз, то умрешь окончательно.

— Владыка, — зарычал от боли Алый Господин, меж тем смиренно опуская голову, — я принимаю Вашу кару, но пусть она наступит не сейчас…

— Хорошо, она будет отложена на три дня. Но потом ты получишь дополнительное наказание за все пропущенные дни.

Слова сказаны, дела завершены и сознание ускользает обратно в гудящее Пламя Бездны, чтобы продолжить прерванное перерождение.

* * *

Браслет на руке пульсирует нервной дробью, передавая сообщения нага. Длинная цепочка слов, транслируемая Тайвари по мере поступления, после которой я понял, что начинаю терять под собой опору. Легионы Боли… Вторжение… Такой удар наверняка заставит Азамая вернуться назад в Бездну… Да что б вас суккубы иссушили! Кажется, я начинаю понимать нага с его желанием свернуть рейд. Сейчас мне остро захотелось домой, в Двойную Спираль, на свой остров к Сай, Меджу, Ние… Одно дело — пытаться прорваться к Вратам, когда их главный защитник на Румии, готовится к отражению штурма альянса Летящих, что сейчас лупит по нему всем доступным арсеналом, и совсем другое — когда он здесь… Я не испытывал ложных иллюзий: как бы ни был хорош я сам, Владыка мыслей, карты, артефакты, взятые с собой — всего этого слишком мало. Перед глазами стоит иллюстрация с растерзанным полубогом, лежащим у подножия Врат. А я человек, обычный смертный, и там, где не справился сын бога…

Я с сомнением глядел на прозрачный куб, в котором застыла женская фигурка с гордо выпрямленной спиной.

Мне удалось добраться до Бойцовских Ям. Пробился сквозь пески и долбаных скорпионов, по пути срезал парочку сборщиков трупов, что заметили меня при очередной атаке скорпиона, почти в самом конце пути. Парящие кинжалы срезали двух мелких бесов, толкающих перед собой тележку с порубленными телами, почти мгновенно, те даже дернуться не успели. И все же это следы, хлебные крошки, по которым внимательные глаза легко проследят мой путь. Единственная надежда — что все они смотрели только в сторону нага, бушевавшего возле ущелья.

Но теперь…

Я сомневался. Вторжение легионов Боли — серьезная угроза, и Азамай будет там, где