Но я такие игры с полунамеками не любил никогда.

— Прости, но нет, — заявил я, — секс предпочитаю дома, чтоб в наличии имелась чистая удобная постель и душ горячий. Эксперименты не моя фишка.

— Да ну? — сдаваться она не собиралась. Даже соблазнительности в тон добавила, — а когда ты снимал с меня пиджак в кладовке, так совсем не казалось…

Вот зараза. Кажется, с ней как в суде. Все, что вы скажете, может быть и будет использовано против вас.

— Это исключение. Которое только подтверждает правило, — нашелся я, — все произошло на эмоциях, в моменте…

(ага, будто клея нанюхался, хихи)

— Расслабься, — со смехом ответила Моника, — но не слишком. Если хорошо себя проявишь, то как знать, может, мы и проведем… индивидуальное заседание клуба у тебя дома.

(о да. ты бы хотел, чтоб она позаседала у тебя на лице, не так ли?)

— Что тогда в твоем понимании «хорошо»? — язвительно поинтересовался я, — Каким критериям должна соответствовать свиданка, чтобы завершиться индивидуальным заседанием?

Она чуть повернула голову и заглянула мне прямо в глаза. Что-то было в этом прямо гипнотическое.

— Я бы сказала, что сейчас она вполне соответствует.

Несмотря на то, что Моника не шутила, я с трудом удержался от смеха.

— Серьезно? Мы с тобой по больнице черт знает сколько прошарились, а теперь еще домой плестись через весь город…

— Это неважно, Гарик, — она стиснула мою ладонь, — мы вместе, вот что главное. Посмотри, как здесь красиво.

Пейзаж и впрямь был симпатичный, с этим солнцем, зеленью внизу, на берегах речушки, чистым небом и птицами, гомонящими о чем-то своем. Я смотрел на эту картинку, а в голове играла мелодия. Старая, родом точно из детства, печальная и светлая. Я никак не мог вспомнить, откуда она, как ни пытался. А потом дошло.

(помнишь, в детстве у тебя была денди? и многоигровка китайская. картридж с чайками. эта мелодия оттуда. не благодари)

Да, точно. Здесь, конечно, пляжа с пальмами не было, но атмосфера была та же. Спокойная, безмятежная… Усталость, навалившаяся за день, вспышки боли, голоса из тьмы, искажения реальности…все это отступало. Словно река под моими ногами уносила проблемы куда-то далеко.

— Красиво, — повторил я, — это правда.

Моника улыбнулась.

— Я никогда здесь не была, веришь ли, — заявила она, — знала, что такое место в городе есть, но и только. Не находилось причины прийти, понимаешь? Идти с кем-то из девочек было бы странно — слишком уж романтично, а я не по этим делам, как бы тоска ни давила. Одной по городу тоже гулять не очень-то весело, особенно когда симуляция не в полную мощь работает…Вот и вышло, что только благодаря твоему появлению мы сейчас тут. И знаешь, — ее голос слегка задрожал, — спасибо тебе.

Я замялся, пытаясь подыскать подходящий ответ. Но мозг подсовывал либо пошлятину, либо пустую браваду, либо кринж, уместный только в сопливых мелодрамах. Поэтому пришлось обходиться своими силами.

Губы у нее оказались холодными — то ли это меня нежданно в жар бросило, то ли моя спутница начала мерзнуть тут на ветру, но тем не менее. Бури эмоций, которая нахлынула на нас в кладовке, не было и в помине. Ее заменило что-то еще. Чистое, легкое и ласковое, как свет солнца, висящего над рекой. На мгновение даже показалось, что я забыл как дышать. Кажется, она тоже.

(а знаешь, по сравнению с тем, что было у вас в ресторане, она значительно спрогрессировала)

Но это замечание надолго не задержалось. Его тоже течением унесло.

— Пойдем домой, — сказал я, когда все закончилось, — ты мерзнешь.

— Не сейчас, — мягко сказала Моника и запустила руку мне в волосы, — с тобой мне теплее. Постоим еще чуть-чуть.

Я не стал спорить. Мы стояли, глядя на реку, на деревья и виднеющиеся вдалеке дома, а ветер вздымал с дороги желтые пылинки.

Наверное, это как раз и был тот самый момент, когда я окончательно поверил в то, что этот мир перестал быть картонными декорациями бесплатной визуальной новеллы.

Глава 19

Домой снова вернулся поздно, около десяти вечера. Тому были причины — по пути зарулили с Моникой в одну кафешку. Этого я даже не планировал — просто пока проходили мимо, оттуда так одуряюще вкусно пахло пончиками. И не теми круглыми американскими поделками, которыми постоянно питаются киношные копы, а нашими. Желудок сразу же скрутило, и мы зашли поужинать. Чутье меня не обмануло — пончики в меню и правда нашлись. Я заказал самую большую порцию, и мы с Моникой слопали ее под кофе. Очень хорошо пошло.

— Мне нравится твоя вера в меня, Гарик, — сказала госпожа президент, вытирая с губ сахарную пудру, — но не думай, пожалуйста, что у меня в гостиной печатный станок стоит, с которого я каждый день наличность снимаю.

— И не думал, — отозвался я, — наличные это прошлый век уже. Я ставил на безлимитную кредитку.

— Вынуждена тебя разочаровать, — Моника забарабанила пальчиками по ободку чашки, — кредитка вовсе не безлимитная. Конечно, средств хватает на относительно безбедную и комфортную жизнь, но в отсутствие консоли аппетиты стоит поумерить.

— И это говорит человек, который умял в одиночку восемь пончиков, — съязвил я, — Саёри бы тобой очень гордилась.

Моника закатила глаза и засунула в рот еще один пухлый комочек теста. Последний.

— И мне ни капельки не стыдно, — заявила она, — я сегодня не обедала, только кофе с утра перехватила перед выходом. Столько дел, даже присесть не успеваю толком.

(судя по тому, какая у нее задница накачанная, приседает она порядочно)

Когда потом шли по улице, рука сама собой сложилась в подобие той клешни, которая в автомате вытягивает мягкие игрушки, и я едва удержал себя от не самых… социально одобряемых действий. Хотя кто знает, может, Моника и не стала бы возражать. Но старуха, сидевшая на лавке под раскидистым то ли дубом, то ли вязом, уж очень подозрительно на меня смотрела. Лучше поостерегусь. Мне все-таки в этом городке жить какое-то время. Неохота прослыть маньяком, который девок направо и налево лапает.

Хотел проводить Монику до дома, вроде бы так полагается по неписаным правилам жизни, но вышло в итоге наоборот. Когда подошли к моему скромному жилищу, она остановилась.

— Здесь