– Ужасная работа, я бы сказал.

– Не больше, чем то, что вы делаете каждый день.

– Туше, – сказал он с печальной улыбкой.

– Без сомнения, вы думаете, что мне труднее, потому что я женщина, но могу заверить вас, что я не более хрупкая, чем любой мужчина.

– Право, я в этом не сомневаюсь, – искренне сказал он, и она поверила ему.

Они договорились встретиться в вестибюле через полчаса. Он пошел проведать нескольких пациентов, в то время как Элизабет вышла из здания и направилась в больничное крыло, где располагался городской морг. Она пришла и застала Виктора Новака сидящим за своим столом в маленькой приемной, поглощенным бумажной работой.

– Ах, – сказал он, увидев ее, – я все гадал, когда вы нанесете мне визит. Несколько ваших коллег – или, возможно, мне следовало бы сказать, соперников – уже были здесь.

– И что вы им сказали?

– То же самое, что и полиции. Вскрытие, проведенное коронером, показало, что причиной смерти стало утопление, хотя, как и в другом случае, были следы, указывающие на удушение.

– Но обескровливания не было?

– Нет.

– Значит, он душит их, но не до смерти.

– Похоже, что так.

– А жертва в Мэдисон-сквер-парке?

– Тело было слишком повреждено, чтобы определить, имело ли место удушение или нет. И мы еще не установили ее личность, – сказал он, предвосхищая ее следующий вопрос.

– Тогда зачем их вообще душить? – размышляла она, когда Бенджамин Хиггинс вошел в комнату, посасывая кусочек лакрицы.

– Может быть, ему нравится ощущение власти, которое это ему дает, – предположил он. – Добрый вечер, мисс.

– Добрый вечер, мистер Хиггинс.

– Я удивлен, что у вас так много свободного времени, – заметил Новак.

Возничий скорой помощи пожал плечами, вытирая лакричное пятно со своей белой куртки, которая плотно облегала его могучие плечи и мускулистую грудь.

– Спокойная ночь. Что привело вас сюда, мисс? – спросил он Элизабет.

– Она расследует убийство Мэри, – ответил Новак.

– О, правда? – Он печально покачал головой. – Ужасное дело. Трудно представить, что приходит в голову такому извергу.

– Я уверена, что это убийства из похоти, – ответила Элизабет.

Это предположение, казалось, огорчило Хиггинса.

– Что? Нет – конечно нет. Он же, э-э, не приставал к ним, не так ли?

– Нет, – ответил Новак. – Хотя, по моему опыту, это не исключает сексуального мотива. Без сомнения, вы хотели бы увидеть тело, – сказал он Элизабет.

– Да, хотела бы, если вы не возражаете.

– Пройдемте сюда, – сказал Новак, бросив взгляд на Хиггинса, который плюхнулся в кресло, с удовольствием пережевывая лакрицу, которая окрасила его губы и язык в черный цвет.

Элизабет последовала за Новаком в комнату, где тела хранились в металлических ящиках-холодильниках. Он подошел к тому, на котором аккуратным почерком было написано «Мэри Маллинз».

– Вот мы и на месте, – сказал Новак, когда ящик плавно заскользил вперед на своих смазанных роликах.

Мэри выглядела почти так же, как и накануне, за исключением Y-образного разреза на туловище. Кто-то очень тщательно наложил швы – они были маленькими и расположенными близко друг к другу, как будто кто-то старался как можно меньше повредить ее молочно-белую кожу. Элизабет гадала, было ли это знаком уважения или просто ординатор-хирург практиковал свою технику на послушном трупе.

Она изучала мертвенно-белую кожу плеч и груди Мэри, следы удушения все еще были видны на ее шее.

– Были ли на ее теле какие-либо другие отметины? – спросила она Новака.

– Там было несколько порезов и ушибов. Вы ищете что-нибудь конкретное?

Элизабет вытащила из сумочки листок бумаги и показала ему.

– Что это? – спросил он, изучив его с минуту.

– Это древнеегипетский символ воды.

– К-как вы узнали? – Он выглядел по-настоящему напуганным.

– Вы можете показать его мне?

Не говоря ни слова, Новак опустил простыню, чтобы обнажить остальную часть ее торса. На ее животе был аккуратно вырезан символ, который показала ему Элизабет. Она подняла глаза и увидела Бенджамина Хиггинса, стоящего в дверях с разинутым ртом.

– Да хранят нас небеса и святые. Это работа дьявола.

– На самом деле, – ответила Элизабет, – я думаю, что это работа Осириса.

Глава 59

Визит Элизабет в морг длился чуть больше получаса, и, когда она вернулась в главный вестибюль больницы, Хайрам Джеймисон уже был там.

– Простите, если заставила вас ждать, – сказала она, торопливо направляясь по кафельному полу туда, где он стоял.

– Вовсе нет, – сказал он, улыбаясь. – Но я ужасно проголодался – надеюсь, вам понравится французская кухня.

– Прекрасный выбор, – ответила она, и они вышли в ночь.

Воздух все еще был благоуханным, хотя солнце село несколько часов назад, и, пока они шли по Первой авеню, она размышляла о том, что даже в такую тихую ночь, как эта, на берегах странного, непредсказуемого острова совершаются ужасные преступления.

Café des Gamins оказалось даже более очаровательным, чем она себе представляла. Его континентальный колорит подчеркивался французским акцентом владельцев. Хайрам Джеймисон объяснил, что пара владельцев была из Монреаля, а не из Парижа, что определялось толщиной их согласных и извилистостью дифтонгов. Они, казалось, считали его своим особым любимцем и настояли на том, чтобы угостить его бутылкой отличного бургундского.

Когда принесли еду, Хайрам настоял, чтобы она попробовала его курицу в вине, которое было вкусным, но ее форель с травами была еще вкуснее. Политая маслянистым лимонным соусом и посыпанная петрушкой, зеленым луком, кервелем и эстрагоном, с жареным картофелем и спаржей, она была похожа на рай, который Элизабет могла себе представить.

Утолив первоначальный голод, она откинулась на спинку стула и оглядела уютный интерьер кафе. Настенные газовые бра весело мерцали, чему способствовал свет дюжины или около того свечей на каминной полке, подоконниках и столах. Комната была оформлена во французском фермерском стиле, с белыми кружевными занавесками и букетами сушеной лаванды, перевязанными лентами, в вазах с цветами. На стенах висели сверкающие медные сковородки, рядом с несколькими репродукциями картин мастеров Старого Света – Элизабет узнала Вермеера, Рембрандта и одну из картин Моне «Стога сена».

Ее взгляд упал на Джеймисона как раз в тот момент, когда он поднял глаза от своей тарелки. Их взгляды встретились, и, к ее удивлению, он рассмеялся.

– Я собирался извиниться за то, что был так поглощен едой, но вижу, ваш аппетит не уступает моему.

Он был прав – она съела половину своей порции всего за несколько минут. Элизабет почувствовала, как румянец залил ее щеки.

– Если бы моя мать была здесь, она была бы унижена.

– Ваш секрет со