Шрифт:
Закладка:
Игнац пытливо изучал все причины, которые могли приводить к такой разнице. Чем отличаются условия дома и в больнице? Он систематизировал больничные записи о смертности в своей клинике за многие годы и заметил, что раньше случаев послеродовой горячки было гораздо меньше. Почему же этот бич начал терзать его любимую клинику? Что случилось? Оказалось, что рост смертности совпадает со временем, когда в клинике стали стажироваться студенты. Часть дня они работали в морге, препарируя трупы, или в инфекционном отделении, а потом, ополоснув руки и вытерев их носовыми платками, переходили в родильное отделение.
В 1847 году Игнац с беспокойством предположил, что студенты и врачи моют руки недостаточно тщательно – и приносят инфекцию в родильное отделение из других помещений больницы. Он придумал, как проверить эту гипотезу. Молодой доктор Земмельвейс, которому исполнилось всего двадцать девять лет, сумел заставить врачей окунать руки в обеззараживающий раствор хлорной извести, прежде чем перейти из морга в родильное отделение. Результаты появились немедленно: больничная статистика показала, что смертность среди рожениц упала в семь раз!
– Какой молодец этот Игнац! – воскликнула Галатея. – Как его отблагодарили признательные коллеги и счастливые пациенты?
– Коллеги его подняли на смех. Доктора сочли оскорбительным предположение, что у них недостаточно чистые руки. Они стали травить молодого врача, а директор клиники доктор Клейн запретил ему публиковать данные больничной статистики, которые свидетельствовали в пользу гипотезы Игнаца, и заявил, что «посчитает такую публикацию доносом». В конце концов Игнаца Земмельвейса просто уволили из клиники.
– Но ведь всё было так наглядно! – возмутилась Галатея. – Вот ведро с хлоркой, вот статистика. Неужели доктору Клейну было наплевать на жизнь молодых матерей?
– Доктор Клейн беспокоился в первую очередь о своей репутации, которой публикация скандальных данных о грязных руках его врачей нанесла бы непоправимый ущерб. Хотя Левенгук давным-давно открыл микробов, но связь между микроскопическими организмами и заболеваниями человека оставалась для медицины середины XIX века малоизученной. Заболевания часто связывались с плохим воздухом, вредными испарениями болот или слабостью организма. Поэтому идеи Земмельвейса были совершенно непонятны для тогдашних врачей.
Игнац Земмельфейс переехал в провинциальный Пешт, где возглавил клинику, а вскоре стал профессором тамошнего университета. Конечно, он успешно применял в своей клинике метод борьбы с послеродовой горячкой и инфекциями. Он пытался распространить свой опыт: писал письма ведущим врачам Европы, выступал на медицинских конференциях, на свои средства организовывал обучение врачей и издал в 1861 году книгу о причинах и профилактике послеродовой горячки. Но всё было безуспешно – врачи отказывались признавать результаты Земмельвейса, а по всему миру продолжалась гибель рожениц из-за сепсиса.
Идеи Игнаца Земмельвейса встречали сильнейшее неприятие. Против него был фактически составлен врачебный заговор с целью упрятать его в психиатрическую клинику, которые в те времена были ничем не лучше тюрем, а может быть, и гораздо хуже их. Земмельвейса обманом предложили посетить сумасшедший дом под Веной. Когда он всё понял и попытался бежать, санитары избили его, надели на него смирительную рубашку и бросили в тёмную комнату. Раны, полученные при избиении, стали причиной заражения крови, той самой болезни, против которой Игнац боролся всю свою жизнь. В качестве лекарства ему назначили слабительное и обливание ледяной водой. Через две недели Игнац Земмельвейс умер в психиатрической клинике в возрасте всего сорока семи лет.
– Какие сволочи! – Галатея была потрясена.
– Лишь двадцать лет спустя другие врачи пришли к тем же выводам, что и Игнац Земмельфейс, и в больницах установили более жёсткие порядки по обеззараживанию рук и инструментов.
– Двадцать лет женщины продолжали умирать! – негодовала Галатея. – Миллионы молодых матерей! Эти тупые доктора клиник сами преступники, хуже серийных убийц!
– В 1906 году доктору Игнацу Земмельвейсу на пожертвования врачей всего мира поставили в Будапеште памятник с надписью «Спасителю матерей». А в психологии появилось понятие «рефлекс Земмельвейса», который означает категорическое неприятие нового, если оно противоречит устоявшимся представлениям.
Дзинтара задумчиво помолчала, а потом сказала:
– Я бы повесила портрет доктора Игнаца Земмельвейса в каждой клинике с напоминанием: «Берегись рефлекса Земмельвейса!» Может, это спасло бы пару миллионов жизней пациентов.
– А нельзя ли там добавить что-нибудь о публичных порках самых твердолобых директоров клиник? – спросила мстительная Галатея.
– Я не думаю, что это конструктивный подход. Вряд ли он вызовет положительный отклик в среде врачей.
– Такой портрет надо повесить и в каждом научном учреждении, – добавил Андрей. – Но, наверное, история доктора Земмельвейса является отголоском средневековых нравов, а сейчас такая ситуация попросту невозможна?
– Это не совсем так: спустя сто пятьдесят лет «рефлекс Земмельвейса» проявился в медицине не менее ярким образом. В XX веке широко распространились антибиотики, и хирургическое вмешательство в организм человека стало сравнительно безопасным. Язва желудка всегда была распространённым заболеванием, но в XX веке её стали лечить с помощью ножа. У миллионов больных разрезали животы и удаляли воспалённые части желудка или участки двенадцатиперстной кишки с язвой. Общепринятым было мнение, что язва желудка является ответом организма на стрессы стремительного века. Язва даже считалась профессиональным заболеванием менеджеров и интеллигентов.
В 1979 году австралийский врач Робин Уоррен обнаружил в желудке человека бактерию, имеющую характерную спиральную форму. Он назвал её хеликобактерией. Молодой австралийский исследователь Барри Маршалл взялся за исследование этой бактерии и пришёл к поразительным выводам. В 1982 году Барри Маршалл и Робин Уоррен выступили с гипотезой, что язва желудка вызывается бактериальной инфекцией, то есть размножением в желудке тех самых хеликобактерий. Исследователей просто подняли на смех. Во-первых, все медики были уверены, что в кислой среде желудка никакая бактерия не выживет. Во-вторых, в конце XX века мощные электронные микроскопы позволили рассмотреть даже вирусы. Неужели крупные бактерии, живущие внутри человека и отвечающие за столь массовое заболевание как язва желудка, так долго могли ускользать от внимания учёных?
Австралийским врачам не удалось вызвать язву у лабораторных свиней, поэтому Маршалл провёл контрольный эксперимент на себе, заразил себя хеликобактерией, которая вызвала все характерные симптомы язвы желудка, а потом вылечился с помощью антибиотиков.
Статья с описанием этого впечатляющего эксперимента была опубликована в Австралийском медицинском журнале в 1984 году, но вызвала скепсис в мировом сообществе медиков. Маршалл говорил: «Все были против меня, но я знал, что прав». Только в 1994 году Национальный институт здоровья
