class="p1">— Я знаю Криуса Ванира так же хорошо, как знаю свой искусственный глаз. Каждый из его незаконнорожденных сыновей умен, высокообразован и психологически отчужден. Ты подходишь под описание.

Осознание того, что есть другие женщины, которых он заключил в тюрьму и оплодотворил, как мать, ударяет меня под дых.

Вздрагивая, я корректирую прицел.

— Опусти пистолет, Ванир, — говорит Один.

— Скажите своим людям, чтобы они убрали свои машины с дороги, и я подумаю о том, чтобы оставить вас в живых.

Его взгляд обостряется.

— Как насчет того, чтобы дать вам повод для сомнений и предположить, что Криус нашел способ заставить вас выполнять грязную работу?

— Откуда вы знаете?

— Он взращивает сыновей, как некоторые копят оружие. Никакая работа не может быть слишком опасной или слишком сложной, когда на карту поставлена жизнь матери, — его взгляд скользит по девушке, стоящей у меня за плечом. — Мой вопрос в том, почему ты перехватил моего сына до того, как он добрался до Криуса.

Адреналин течет по моим венам. 1:1, что я мог бы пристрелить Одина. Второй мужчина вернулся и тоже целится мне в голову из пистолета. У меня все еще может быть шанс выбраться отсюда живым, если я рассчитаю выстрелы, но я не могу рисковать причинить Феникс боль.

Его взгляд переключается на нее.

— Дочь Гордона Гофаннона, я полагаю?

— Да? — хрипит она.

— Подойди ко мне.

Феникс остается неподвижной.

Его губы сжимаются.

— Ты должна понимать, что этот человек спланировал похищение тебя и моего племянника с единственной целью.

Один разжимает руки и кладет их за спину, излучая самоуверенность божества.

— О чем вы говорите? — бормочет она.

— Твой отец внезапно исчез, да?

Феникс не отвечает.

— Гордон Гофаннон — новый начальник тюрьмы «Сикрофт». Я полагаю, что профессор организовал ваше похищение, чтобы заставить его прислать координаты заключенного брата.

У нее перехватывает дыхание, тонкий звук пронзает меня, как колючая проволока.

Глаза Одина блестят от удовольствия.

— Итак, мисс Гофаннон…

— Шталь.

— Шталь, — говорит он, его голос режет, как лезвие бритвы. — Обойди своего профессора и присоединись к моему племяннику на заднем сиденье машины.

— Что вы с ним сделаете? — спрашивает она.

— Поскольку кажется, что ты и Вир не пострадали, мы с профессором просто поболтаем. Клянусь честью, что пока ты будешь сидеть в машине с Виром, тебе не будет причинен вред.

— Иди с ним, — говорю я.

Не говоря больше ни слова, Феникс широко меня обходит. Я не могу позволить себе сосредоточиться на ней, но поражение в ее движениях говорит мне, что она думает о худшем.

Как только она исчезает за фургоном, маска нейтралитета на лице Одина превращается в маску злобы. Он молчит, и только когда дверь машины открывается и закрывается, он говорит.

— Подождите пять минут после того, как мы уйдем, прежде чем убить его.

— Да, сэр, — хором говорят они.

Пока еще двое лакеев тащат людей, которых я подстрелил, в заднюю часть фургона, варианты событий проносятся перед моими глазами, как перетасовка карт.

Я могу застрелить Одина сейчас и умереть от рук этих двух мужчин и тех, кто еще стоит за фургоном. Я так же мог бы подождать, пока Один уйдет, прежде чем убить эту парочку, но провести остаток своей жизни, преследуемый семьей Бестлэссонов.

Оба варианта приведут к тому, что Криус выместит свою ярость на матери.

Один выпускает руки из-за спины и поворачивается, чтобы уйти.

— Подождите, — говорю я.

Он поднимает брови.

— Все, что вы сказали, было правдой, — лгу я, потому что, если сказать правду — что Феникс никогда не была моей целью, — ее могут обвинить в сообщничестве.

— Продолжай.

— Моя мать у Криуса. Он попросил меня устроить все это в обмен на ее свободу, — эта часть — чистая правда, а остальное — вымысел. — Мой план состоял в том, чтобы перехватить похищение, освободить заложников и заставить его людей отвести меня туда, где прячется Криус.

— Ты просчитался, — говорит Один. — Криус держался подальше от заложников, чтобы обеспечить себе алиби.

Раздражение подступает, но я подавляю это ощущение. Он действительно думает, что я этого не знаю?

— Ваше прибытие в университет расстроило мои планы, и я просчитался, думая, что Криус подождет до окончания концерта, прежде чем попытается забрать вашего племянника.

Мускул на челюсти Одина дергается. Судя по всему, что я слышал и об этом человеке, он придает большое значение семье.

— Если бы он не забрал мою мать, никакая сила во вселенной не убедила бы меня пойти за Бестлэссонами. Но я бы сделал все, чтобы защитить ее.

— Включая убийство отца?

Мой позвоночник выпрямляется. Должно быть, Один заблуждается, если думает, что я питаю к Криусу хоть каплю верности или уважения. Я бы плюнул ему в лицо, но не хочу умирать, когда так много осталось нерешенным. Вместо этого я формулирую свои намерения таким образом, чтобы умилостивить ханжеского лицемера.

— Мужчина, который предаст свою жену и законных детей с несколькими женщинами, — не отец, — говорю я, чеканя каждое слово. — Если вы отпустите меня, я найду Криуса Ванира и подарю вам его голову.

Один переводит взгляд на двух мужчин.

— Если он попытается сделать что-нибудь глупое, пустите ему пулю в череп.

— Да, сэр, — говорит тот, что повыше.

Он поворачивается ко мне.

— Не думай убивать моих людей, чтобы сбежать, если не хочешь провести остаток жизни в бегах.

Я ощетинился.

— Понял.

Один поворачивается на пятках и обходит фургон. Подходят еще двое мужчин в черном, оставляя меня в меньшинстве. Я сталкивался и с худшим. По крайней мере, на этот раз у всех нас есть общая цель: убить Криуса Ванира.

Я резко поворачиваю голову в сторону фургона.

— Пара, которую я убил, следовала своеобразным маршрутом, но я полагаю, что местоположение убежища запрограммировано в их навигационной системе.

— Уже на шаг впереди, — говорит один из мужчин, который выглядит более молодой, светловолосой и мускулистой версией Одина.

Я могу только догадываться, что это его старший сын — Тор.

Человек, который я предполагаю, Тор, указывает на заднюю часть фургона пистолетом.

— Брось оружие и садись.

— Я поеду с тобой, но оставлю пистолет.

Тор скрипит зубами, мышцы его челюсти напрягаются в том же выражении, что и у Одина раньше. Удивительно, что ни один из них еще не стрелял в меня, но никто не поднимался на такие высокие посты будучи вспыльчивым.

После того, как двое мужчин затаскивают тела в кузов фургона, они идут к домам. Предполагаю, они намерены угрожать жителям, что если те пожалуются полиции, то их убьют.

Другие парни садятся в фургон, а мы с Тором