Шрифт:
Закладка:
— Наворопники, все ко мне!
С полсотни воинов возникли перед ней, сжимая поводья. Кони били копытами о землю, ожидая боя.
— Все в сёдла! — рыкнула богатырша, запрыгивая на коня.
Врата раскрылись, выпуская всадников. Сотрясая землю, кони мчались к вражескому отряду; при каждой вспышке молнии по сбруе и кольчугам рассыпались отблески, придавая тархтарам свирепости.
Скрежет лезвий утонул в раскате грома, как и пронзительное лошадиное ржание. Отряд тархтарских всадников ударил ариман в бок, преградив путь на Ергу. Дружинники оттесняли врага от леса, закрывали широкими спинами Маруна, давая ему незаметно проскользнуть к заветной тропе. Бегло проводив взглядом удаляющегося сына, Рода вскинула лук, отправила стрелы одну за другой, поражая лошадиные шеи. Аримийским всадникам пришлось спешиться, но отступать они не собирались. Едва уловимыми движениями ариманы выхватили дао, что-то щелкнуло у них на руках. Низкорослые, щуплые — они казались неоперившимися отроками, но при этом были невероятно проворны. Рода видела, как отразивший удар дружинник отступает назад и размахивается для ответного выпада. В этот миг дао соскальзывает с ладони аримана, впивается в шею дружинника. Лёгкое движение кисти, и клинок покидает рассечённую плоть, вновь возвращаясь в руку хозяина. Рода выстрелила в аримана, погнала коня к катающемуся по земле дружиннику. Спешившись, богатырша приподняла раненого — застывший взор предстал перед ней, слишком поздно. Опустив павшему товарищу веки, Родослава взглянула на убитого ею аримана — от широкого браслета на его запястье к рукояти меча шёл витой жгут. Богатырша потянула аримийский меч на себя и отпустила — хитро выплетенный жгут мгновенно вернул рукоять в холодеющую ладонь.
«Так они удлиняют себе руки» — подумала Рода.
Выпрямившись, воительница хотела схватить узду, но конь резко дёрнулся к лесу. Вложив стрелу в лук, богатырша поразила ещё одного воина, огляделась — многие из дружинников были ранены. Так быстро?
Подбежав к коню, Родослава застыла — лицом вниз, являя стрелу в затылке, на траве лежал лучник. Он пытался предупредить острог о нападении, но не успел. А если никто из отряда за ним не последовал, значит, выживших нет.
— Гудим, бери свой десяток да в лес, живо! — гаркнула она, сбросив налучье и уложив лук рядом с павшим стрелком.
Дружинник лишь подал знак товарищам и канул в сизой бездне. Родослава осталась с горстью воинов, ещё человек десять было ранеными. Проведя рукой по затылку убитого лучника, богатырша достала из-под кольчуги свой медальон. Коснувшись окровавленными пальцами выдавленного «шлема Перуна*», Рода выпрямилась.
— Перуне, Отче, я — верная дочь твоя! Слышу силу твою несказанную, Родом данную, — оглушительный гром стал ей ответом. Богатырша подошла к убитому дружиннику, подняла его боевые топоры. Протянув топор к небу, оскалилась: — Коли ты выпросил меня у Макоши, так пребудь со мной! Дай мне силу свою, Отче!
Яркая молния озарила округу, порыв ветра наотмашь бросил дождевые капли о закованных в броню воинов. Родослава почувствовала, как топоры убывают в весе, как сливаются с её руками — сила наполняла каждую клеточку, разливалась по венам. Криво улыбнувшись, воительница бросилась в гущу боя — богато одетый аримиец с длинным красным хвостом на шлеме стал её целью. Такой он был один, а значит, был главным среди них.
Рагдай схватил просвистевший у его уха меч, резко рванул на себя — прикованный к дао аримиец подался к воеводе, прямиком на выставленный меч. Сбросив с клинка хрипящего противника, Рагдай попытался осмотреться, но в черни ночи ничего нельзя было разобрать. В остроге дымились башни, крышу одной из них жадно пожирало пламя, даря ужас и свет. Всё, что происходило в отдалении от этой башни, являлось взору лишь при вспышке молний. Не столько веря зрению, сколько полагаясь на боевой опыт, Рагдай понимал, что противник терпит поражение, но и его дружинники изрядно потрёпаны. В очередной вспышке Рагдай увидел кружащего Каркуна — ворон возвращался вновь и вновь к кромке леса, что разделял острог и быструю реку Аргунь. Значит, Рода вышла на поле боя. Снеся голову очередному противнику, Рагдай скомандовал:
— Добиваем этих да идём к валу, дабы новые силы ариманам на подмогу не пустить!
Каждый из дружинников лишь мысленно согласился с воеводой. Следя за вражескими клинками, воины уклонялись от коварных атак и сами не мешкали.
Резко остановившись, Рода немного подалась в сторону, но острое лезвие скользнуло по её волосам, разрезав ленту, скрепляющую собранные на затылке косы. Не теряя времени, богатырша вонзила топор в бок раскрывшегося противника, вторым — отрубила голову. Провернув топоры, Рода бросилась на выручку истекающему кровью дружиннику. Оттеснив от него ариман, заградила собой. С новой вспышкой молнии ариманы застыли в ужасе — белые глаза женщины казались им нечеловеческими. Едва сумев блокировать её топоры, воины попятились, не в силах отвести взгляды от богатырши.
— Хуапигуй*, — проронил один из них.
Попытавшись усмирить страх, воины бросились на Родославу. Тяжёлые топоры с силой выбили из рук дао, с хрустом вошли в тела. Споткнувшись о содрогающегося товарища, аримиец упал на землю, закричал от страха, увидев перед собой хищный оскал воительницы.
Генерал Мун натянул поводья, сдерживая коня. Бой изрядно затянулся, и теперь воцарившаяся ночь лишала зрения всех. Застать тархтар врасплох не получилось. Почему? Они будто ждали появления императорского войска. Нужно прорваться к Аргуни… любой ценой. Глухой стук померк в пронзительном ржании, конь попятился и начал заваливаться. Соскочив с седла, Мун взглянул на верного друга — топор красовался в конской шее. Противник не дал опомниться, выскочил из тьмы, словно притаившийся зверь. Едва успев блокировать удар, Мун выхватил кинжал, выбросил его в соперника. Воин отстранился, и только сейчас генерал смог рассмотреть противника. Им оказалась женщина. Высокая, закованная в кольчугу и перепачканный кровью панцирь. Вытащив из конской шеи топор, она вновь шагнула к Муну. Генерал провернулся, зацепил клинком бородку топора и попытался выкрутить его, но стальной обух второго незамедлительно атаковал голову. Удар пришёлся по верхней части шлема, сбив его. Боль растеклась по виску, сковала челюсть. Мун попятился, отбиваясь от свирепой женщины.
Два аримана, оставив соратников, подбежали к генералу; раскрутив цепи, атаковали богатыршу. Отбив одну цепь, Рода метнула топор в аримийца, схватив вторую — рванула противника на себя. Потеряв равновесие, воин подался навстречу Родославе. Этого шага хватило. Рода размахнулась топором и снесла несчастному голову. Раскрутив цепь, богатырша атаковала генерала. Мун ловко увернулся, метнул в неё кинжал. Отбив аримийский клинок, Родослава атаковала — Муну ничего не оставалось, как выставить дао в блоке. Немедля, богатырша отбросила цепь, выхватила из ножен
