– Добре, дядька Мирослав. Приду. Теперь уж можно будет. Ребят выпустил, так что время будет, – грустно улыбнулся Елисей.

– Не жалей. Не надо, – чутко отреагировал старик на его настроение. – Так всегда бывает. И родные дети из отчего дома уходят, чего уж про приемных говорить.

– Знаю, дядька. А все одно грустно, – нехотя признался Елисей.

– А коль грустно, делом займись. А еще лучше к батюшке сходи. Давно ведь там не был, – укорил старик.

– В прошлом месяце ходил. Сам знаешь, перед выпуском дел выше головы было, – кивнул парень, понимая, что получил добрый совет.

– Вот и сходи, – не унимался старик. – Тебе не сложно, а батюшка упомнит.

– Он говорил, ему другая служба нужна. Ратная, – вступил в полемику Елисей.

– А твоя служба ратная и есть, – моментально нашелся старик. – Ты ему воев готовишь.

– Ему? – удивился парень, не ожидавший такого ответа.

– А кому ж еще? – возмутился старый казак. – Христу воины без надобности. Ему поклоны да требы нужны. Тут ведь как, – снизошел он до объяснений. – Ты батюшке сам посвящен, ему и служишь. А через тебя и выученики твои ему службу воздают.

– Похоже, – задумчиво кивнул парень.

Потом, встряхнувшись, широко улыбнулся и, хлопнув казака по плечу, решительно закончил:

– Добре, дядька. Вот выпуск отгуляем, и схожу.

– От и добре, – кивнул казак и, развернувшись, заковылял к дому.

Елисей уже собрался было пройти в комендатуру, чтобы лично пригласить майора Милютина Алексея Захаровича на праздник, когда на плац выехала целая кавалькада всадников, сопровождавших сразу три коляски. Удивленно разглядывая этот выезд, парень пытался понять, кого принесло в крепость на этот раз, когда от кавалькады отделился всадник и направил коня легким галопом к собравшимся в кучу выпускникам.

Заметив на всаднике офицерские погоны, Елисей удивленно хмыкнул и направился в ту же сторону. Зная своих башибузуков, он вполне справедливо опасался, что за какую-нибудь глупость господину офицеру может и не поздоровиться. Казачата воспитывались в почтении к роду, казачеству, империи и Господу Богу. Все остальные для них авторитетом не являлись и отправлялись по вполне конкретному адресу.

Между тем офицер, подъехав к радостно галдящим казачатам, что-то спросил и, получив ответ, выпрямился в седле, старательно, оглядываясь. Заметив не спеша идущего Елисея, он ловко развернул коня и двинул его навстречу парню. Елисей, готовясь к выпуску, надел белую черкеску со всеми знаками различия и наградами, так что не приметить его было сложно.

Осадив коня прямо перед парнем, офицер окинул его долгим, внимательным взглядом и, привычным движением руки расправив усы, спросил:

– Сударь, это вы являетесь директором школы пластунов?

– Есаул, князь Халзанов. К вашим услугам, – коротко представился Елисей, выжидающе глядя на него.

– Штаб-ротмистр Каховский. Сопровождаю офицеров штаба войск в инспекционной поездке, – чуть подумав, представился офицер.

– Чем могу служить, господин штаб-ротмистр? – нейтральным тоном поинтересовался Елисей, всем своим видом давая понять, что служить этим инспекторам никоим образом не собирается.

– Господа офицеры желают инспектировать вашу школу.

– Это с какой пьяной радости? – невольно вырвалось у парня.

Такой наглости от штабных он никак не ожидал. Школа пластунов официально входила в состав казачьего войска и к штабу отношения никаким боком не имела. Более того, в полученных из столицы бумагах было прямо оговорено, кто именно может проверять и инспектировать школу и кому конкретно она подчинена. А таковых можно по пальцам одной руки пересчитать. А тут такой афронт. Удивленно хмыкнув, Елисей поправил папаху и, пожав плечами, равнодушно ответил:

– Боюсь, господа, инспекция опоздать изволили. Сегодня состоялся выпуск учеников школы, и с завтрашнего дня все они отправятся к новому месту службы. Но саму школу они осмотреть могут.

– Сударь, вы в своем уме? – возмутился штаб-ротмистр.

В ответ Елисей только презрительно усмехнулся. По тому, как этот офицер упорно отказывался титуловать его согласно правилам, парень понял, что скандала ему не избежать. Так что нечего и стараться.

– Я сударь, в отличие от вас, даже трезв, – фыркнул он, делая шаг вправо.

Таким образом он оказался слева от всадника, в неудобном для него месте.

– Мою школу инспектировать может только государь император, атаман казачьего войска и казачий круг. А все остальные мне не начальники. Так что припрячьте свои хотелки куда подальше и ступайте с богом, пока целы и здоровы, – посоветовал он, начиная злиться.

– Вы за это ответите, – прошипел офицер, с силой дергая повод, чтобы развернуть коня.

* * *

– Как вам это нравится?! – возмущению графа Васильева не было предела. – Этот выскочка посмел заявить нам, что мы не смеем инспектировать его школу!

Жадно затягиваясь папиросой, он расхаживал по кабинету коменданта, пыхтя, словно разогретый самовар. Майор Милютин, откинувшись в кресле, не спеша затянулся и, выпустив длинную струю дыма, посоветовал, пряча усмешку в аккуратно подстриженные усы:

– Да вы присядьте, граф. Право слово, в ногах правды нет. И то сказать, как ни крути, а князь прав. И на то у него даже соответствующая бумага имеется.

– Да плевать мне на его бумаги, – фыркнул граф, буквально падая на ближайший стул. – Он посмел отказать куче дворян, офицеров, прослуживших в армии много лет.

– Так и он не вчера службу свою начал, – все так же спокойно ответил майор.

– Я что-то не пойму, вы его защищаете? – снова начал заводиться граф.

– Господь с вами, граф, – отмахнулся майор. – И в мыслях не было. Я просто хочу удержать вас и ваших друзей от необдуманных поступков. Уж поверьте, дуэль с князем – это такой замысловатый способ самоубийства и ничего более.

– Вы так уверены в его способностях? – насторожился граф, заметно сдувшись.

– Уж поверьте, ваше сиятельство, я это знаю. Да вы и сами вполне убедиться можете. Достаточно утречком на стрельбище сходить. Вот уж где никакого цирка не надо. Князь там такие трюки показывает, что дивиться устанешь.

– Ну, это с нарезным оружием. Слышал я, что из револьвера он знатно стреляет, – нехотя кивнул граф. – А дуэльные пистолеты, осмелюсь напомнить, гладкоствольные, и к ним привычку иметь надо.

– Так он с них и начинал, – развел комендант руками. – И первые свои пистолеты с цельным патроном, гильзовым, из обычных переделывал. Замки менял. И надо признать, он уже тогда стрелял знатно. Есть у него талант к этому делу.

– Вы сами это видели? – уточнил майор, покосившись на него с подозрением.

– А как же. Сам, вот этими самыми глазами, – решительно кивнул комендант. – Во время осады он своей стрельбой османово войско почти всех офицеров лишил. Словно перепелок их отстреливал.

– Выходит, он воевал? – уточнил граф, заметно растеряв весь свой запал.

– И еще как! – указующе вскинул