Я кивнула. Нужно собраться.

— Малышка, не думаю, что ты меня можешь чем-то испугать.

— Не испугать… — прошелестел мой голос. Вот, уже хорошо. Еще немножко пусть ослабнет напряжение. Совсем немножко.

— А что тогда…

— Адам… — Я набрала в грудь воздуха и выпалила на одном дыхании. — В прошлый раз я сказала, что ты мне небезразличен. Но это лишь доля правды. Мне кажется, я люблю тебя.

Он замер. Не моргая, смотрел на меня своими красивыми черными глазами. Думал, ему послышалось? Мое признание еще эхом таяло в воздухе. Сердце сумасшедше билось о ребра. Чем дольше длилась пауза, тем сильнее по мне прокатывалась дрожь.

Стало страшно. Почему он молчит? Почему его лицо ничего не выражает? Почему взгляд застывший?

Я точно лишила его чувств своими словами. Лишила жизни. Он вообще дышал?

— Кажется? — осипшим голосом наконец произнес он. Я растерялась.

— Ну я еще никого не любила, — пробормотала я. — Но то, что испытываю, очень похоже на то, о чем рассказывают.

Нормально объяснила? Адам моргнул.

— Повтори еще раз.

— Что?

У меня есть сомнения насчет того, что он хочет услышать? Нет, я не хотела повторять. И так еле собралась с духом признаться один раз. Адам буравил меня убийственным взглядом, точно я снова позаимствовала его алмазы и вообще выкинула их за борт.

— Повтори.

— Тебе не послышалось.

— Повтори.

Достал. Гад. Одного раза ему мало, видите ли. Мне понадобилась минута, чтобы откопать в себе остатки смелости и снова признаться:

— Мне кажется, я люблю тебя.

— Без “кажется”, — скривился он. — Так любишь или нет?

— Люблю! — выплюнула ему в лицо. — Будешь донимать меня требованиями, чтобы я повторяла, разлюблю.

Неожиданно он расплылся в улыбке. Взгляд потеплел. Доволен. Его губы ласково прижались к моим, руки сгребли в такие крепкие, удушающие объятья, что я думала, он меня сейчас раздавит. И поцелуй становился жадным. Задыхаясь, я дрожала сильнее, чем прежде. Я невыносимо соскучилась по нему. Мое тело соскучилось по его теплу, по его дикой страсти.

И теперь, когда на меня резко обрушились поцелуи, когда его руки ненасытно комкали одежду, добирались до кожи, я сладко дрожала от счастья.

Я собиралась принять решение в конце круиза. Помню. Но до конца мне хотелось быть с ним рядом, сблизиться, побыть настоящей влюбленной парой, посмотреть, каким он будет, когда я стану полностью его.

Хотя кому я лгу? Это отговорка для вечно придирчивого здравого рассудка. Я правда испытывала к Адаму чувства. Я хотела окунуться с ним в ту сказку, что окружила нас на Таити, и не выныривать из нее. И дело не в Таити. Дело в Адаме.

А он ничего не хочет мне сказать? Ответить взаимностью? Его поступки говорили вместо него. Пусть я всегда думала, что его любовь эгоистична. Моя же еще веселее — вредная, переменчивая, на грани с ненавистью. Но услышать самые приятные в мире слова хотелось не меньше, чем чувствовать язык его тела.

Истосковался по мне. Его руки стремились обхватить меня всю, не могли выбрать место на мне, чтобы остановиться. Лихорадочно сжимали, мяли, присваивали. Я отдавалась им, я горела в огненном вихре. Мои руки тоже постоянно двигались. Гладили его мощные плечи, пальцы впивались в мускулы, царапали шею, ерошили волосы на его затылке.

Я соскучилась чувствовать его. Собой, всем телом, руками, губами. Его язык нагло хозяйничал в моем рту, я играючи терлась об него, выталкивала, кусала.

Наши тела всегда отлично понимали друг друга. Ничего не скрывали, не лгали, открыто признавались в желаниях, в чувствах.

Адам стащил с меня футболку, окинул мое тело голодным взглядом и вернулся к глазам.

— Малышка… Я давно тебя люблю, но не той любовью, которой ты хотела. Может, со временем у меня получится выражать чувства так, чтобы они тебя не ранили.

Меня с головой накрыло щемящей нежностью. Он сказал. Мои губы растянулись в радостную улыбку.

— Думаю, не нужны больше ловушки, — произнесла я. — Тебе не обязательно заманивать меня куда-то. Ты можешь просто сказать: “Пошли со мной”, и я пойду.

— Не нужны? — вскинул он брови. — Ты не знаешь, от чего отказываешься.

— Правда?

— Подожди немного, пока я доведу до ума план по расправе с французами, и тогда кое-куда попадешься, — хитро ухмыльнулся Адам.

Он невыносим. За это я тоже его любила? Похоже, но себе в этом не признавалась.

— На когда ты планируешь с ними разобраться? — с тревогой спросила я.

— После круиза, малышка. Не хочу, чтобы снова мои дела мешали нашему отдыху. Мешали мне любить тебя. — Он с нежностью провел пальцами по моей щеке. — Я постараюсь беречь себя. Потому и с ними не хочу работать. Они не внушают доверия.

Я кивнула. Понимаю, что Адаму нужно провернуть опасный план ради нашего будущего. Но, чувствую, после круиза придется запастись успокоительными. Я страшно буду волноваться.

— Ты снова пропадешь на какое-то время, да?

Адам еще рядом, еще на стадии подготовки, а у меня уже слезы подобрались к ресницам. И ломкий голос не дал это скрыть.

— Малышка… — Он меня обнял и принялся бережно гладить по волосам. — Да, мне придется на какое-то время уплыть. Пока не знаю насколько. Но я буду тебе писать и звонить. Возможно, со спутникового телефона, с незнакомого номера.

Я сцепила руки за его спиной. Ужасно боюсь его потерять. Это все первые сильные чувства. Бурлят, обнажают нервы, делают меня слишком ранимой, впечатлительной, чувствительной.

Может, ему тоже страшно. Но он мужественно не показывает это. Я должна его поддержать, чтобы у него теплело на сердце от того, что где-то я его с нетерпением жду.

— Хорошо, хорошо. — Я слегка отстранилась, шаловливо улыбаясь. — Тогда нам нужно не просто отдохнуть, а еще наперед наотдыхаться.

— Полностью согласен, малышка. И для этого кровать подходит больше, чем стол.

Глава 31

Мы множество раз занимались сексом. Но сегодня все было по-другому. Сегодня мы занимались любовью. О сильных чувствах говорили поцелуи, нежно-сладкие, тягучие, каждое прикосновение пробуждало волну эйфории и она плескалась не только под кожей, но и достигала самого сердца. Его омывало радостью, трепетом.

Тело откликалось на Адама еще ярче, чем раньше. Я думала, лучше быть не может. Он ведь потрясающий. Но сейчас я чувствовала просто сказочный прилив