Тарасов спит сидя. Голова его опущена, тяжелые руки темнеют на фоне застиранных рабочих брюк. Бригадники тоже спят, один даже всхрапывает. Мужики устали – видно, спешат управиться за отпуск. Орехов останавливается возле дома и дает короткий гудок. Тарасов вздрагивает и хмуро смотрит на него.

– Ну ладно, Борис, до утра.

– Буду без четверти семь.

Дисциплина у Тарасова поставлена жестко, никаких вольностей, никаких опозданий. Калымная бригада – не какая-нибудь шарага, в ней без строгости нельзя.

Когда Орехов подогнал утром машину, его уже поджидали.

– Не опоздал?

– Годится для первого раза.

Утро тихое и солнечное. Благодушно кряхтя, Тарасов садится в машину и опускает стекло.

– Хороший денек будет, скажи, Борис, самое время отдыхать.

– У тебя же отпуск, что же ты не отдыхаешь?

– Нам, алиментщикам, летний отдых противопоказан. Хорошо идет колымага. Сколько уже накрутил?

– Сорок тысяч.

– Года три как купил?

– Нет еще.

– Много ездишь, значит, по мелочам сшибаешь. Крупнее работать надо, иначе на бензине разоришься. Кстати, видишь голосуют, ты их на обратном пути прихватывай.

– Можно подумать, ты не прихватывал?

– Обязательно. Гоняться за ними не гонялся, но если трешка на дороге стоит, подобрать не поленюсь, зачем привередничать. Пусть интеллигенция мучается – взять или не взять, а мы с тобой другого замеса люди.

Тарасов дружески приобнял его. Орехов стряхивает руку.

– Не мешай вести машину. На новую у меня денег нет.

Ему не нравится, что Тарасов уравнивает его с собой и противопоставляет интеллигенции. Разумеется, он не прочь посмеяться над ней в спорах с Сережей или Бельским, потому что их интеллигентность слишком однобока. До слов Тарасова он как-то и не задумывался, причислять себя к этой группе людей или нет, но теперь другое дело, с бичами ему не по пути.

На дачу Орехов приезжает в плохом настроении.

Квартиранты еще спят. Он покрикивает на них, особенно на Славика, которому давно пора быть на работе. Торопит, даже чаю попить не дает, и увозит. А когда возвращается, не находит Гену. Помощничек появляется через полчаса с мокрыми волосами. Оказывается, ему очень понравилось озеро. Но на этого кричать нельзя. Орехов молча берет двуручную пилу и начинает пилить брус. Пила гнется, виляет, но он насупленно продолжает ее дергать.

– Брак гонишь, начальник, смотри, как рез в сторону увело, – смеется Гена.

– А ты взял бы и показал.

– Запросто, одной левой.

Сноровки у молодого действительно побольше, чем у него. Но работает парень с ленцой. Орехов его понимает: парень деревенский, себе на уме, и вкалывать на дядю не хочет.

Тогда он сам задает темп и держит до самого вечера. После ужина работают уже втроем. Настроение у Орехова поднялось. Дело сдвинулось с мертвой точки, если не расслабляться, то к осени дачу будет не узнать.

14

В четверг он должен показаться в управлении ввести начальника в курс дел на объекте, потом получить деньги за последнюю шабашку, рассчитаться с компаньонами и постараться встретиться с Леночкой, пусть на немного, лишь бы увидеть ее…

В коридоре управления он сталкивается с Демидовым.

– Привет, Вадим, быстро ты обернулся.

– Зачем надоедать людям.

– Все скромничаешь.

– Зачем, это не моя тактика. Просто не было работы и партнеров по картам.

– Главное, конечно, карты?

– Естественно. Кстати, наслышан о твоих громких победах, нет ли у тебя желания собраться вечером полным составом?

– Нет, сегодня, пожалуй, не смогу. С удовольствием бы, но вечером уже занят, обещал… Разве что позвонить и извиниться. Знаешь, если договорюсь – я подойду. И, нескромный вопрос, кто тебя информировал насчет побед? Бельский?

– Кто же еще.

– Вот трепло. Неплохо бы наказать его сегодня. Ты, пожалуй, меня уговорил, но точно не обещаю. Совсем, Вадим, закрутился. Быт заел. Туда-сюда…

– Понятно.

Орехову кажется, что Вадим понял его неправильно, вернее, не так, как хотелось бы, догадался, что вечером он не придет, а сейчас выкручивается, потому что боится сказать прямо. Но он действительно хочет увидеть Леночку, это же приятнее мужской компании в прокуренном кабинете. А если бы Леночки не было? Ну да, он не хочет играть с сильным соперником, не любит проигрывать. А кто любит? Он трезво смотрит на свои способности. Он знает, что у везения три составляющих: первая – собственные возможности, вторая – возможности противников (компаньонов, друзей, врагов, коллег…) и третья – удача как таковая. Самая ничтожная из них – третья, об этом Орехов никогда не забывает, и пока ему везет.

Он еще несколько раз встречается с Демидовым, но уже спокойнее, не суетится, к месту шутит – может, ему только показалось, что Вадим его раскусил. А если и так? Делить им все равно нечего, они давно разделили: Демидову – маленькую славу, Орехову – маленькие удобства.

Маленькие удобства требуют иногда больших нервных затрат. Особенно при выколачивании денег.

Выруливая к проходной, он вспоминает о сторожихе Розе. Он же обещал вывести ее на пляж. Он не забыл, но где взять свободный день? И вообще у него пока нет настроения разговаривать с ней. Не вызрело… может, потом. Но не искать же дыру в заборе, чтобы прошмыгнуть незамеченным – не солидно, не по-мужски. Если Роза на вахте, придется разговаривать, придется извиняться. Но ему везет. Пока все еще везет.

Труднее – с энергетиком, у него совещание, и Орехов вынужден сидеть в коридоре и ждать.

Сидеть в коридоре вообще унизительно, а если ждать долго – тем паче. А тут еще и присесть не на что. Торчать возле двери, как швейцар, не будешь, и приходится прогуливаться. Сначала на Орехова не обращают внимания, потом возле него начинают останавливаться и чисто из благих побуждений спрашивать:

– Вы к кому?

Орехов может и не объяснять, но он все-таки успокаивает, заверяет, что к нему сейчас выйдут, умалчивая на всякий случай должности и фамилии нужных ему людей. Но к нему никто не выходит, и появляются новые доброхоты и новые любопытные. Но это пока только ягодки. После совещания выясняется, что бухгалтер требует очной ставки. Энергетик весь в заботах, его где-то ждут, он приводит Орехова в тесный кабинет и оставляет перед грузным, тяжело дышащим мужчиной. Очередная неожиданность и неудобство. Он ожидал увидеть на месте бухгалтера женщину, с ними он чувствует себя свободнее, больше возможностей для маневров: не получается с одного края – можно попробовать с другого, а против мужика остается только лобовая атака. Для кого-то это и лучше, но не для Орехова. Точно так же он не любит попадать к мужчинам-стоматологам, где неприлично кокетничать трусостью и приходится терпеть.

Бухгалтер исподлобья посматривает на Орехова и улыбается. Лицо у него выбрито до сине-красного цвета и