припрут к стене, выдавит, что не знала, не ведала, была не в курсе. Но почему незнание рядовым гражданином закона не освобождает его от ответственности, а незнание властью того, что ей знать положено, ее как бы и извиняет?

Не понимаю. Убей меня бог, не понимаю.

Вот и получается: вместо правового государства — вечно правое.

Похоже, общество снова погружается в апатию.

Главный врач решил, что, поскольку исцеление невозможно, больному показаны успокоительные.

Старшая медсестра из Гостелерадио А. Кравченко, теперь уже глава Телерадиовещательной компании (что в лоб, что по лбу), кормит нас своим аминазином в лошадиных дозах, чтобы мы могли спать спокойно и безо всяких, главное, снов о том, как бы мы могли жить, если бы не были такими остолопами.

«Радио России» сослано на третью программу, как декабристы в Сибирь.

Отпущенные цены на бумагу (так отпускают цепных псов) душат свободу прессы.

Им изо всех сил в том деле помогает Министерство связи, которое у нас вроде Бермудского треугольника, где гибнут без следа выписанные нами газеты и журналы. И посреди ежедневных прорух, там и сям возникающих, нет уже ни сил, ни времени спросить, чего же драли с нас семь шкур за доставку корреспонденции те, кто до небес взвинтил цены на подписку.

Ох, Книга Гиннесса, Книга Гиннесса!..

Что ты там все выискиваешь, высматриваешь, вынюхиваешь по мелочи, когда тут целая страна к тебе на страницы просится, страна небывалых рекордов и небывалых людей. Иль боишься, что расползешься по швам?!

Каждая пресса достойна своего читателя

У утру сизифов камень газеты вновь окажется у подножия, и вновь, кряхтя и отдуваясь, его нужно будет толкать в гору, чтобы назавтра, в тот же самый час, обнаружить его на прежнем месте, как будто к нему и не прикасался никто.

А ну, ребята, поплевали на ладони, навалились дружней, раз-два, взяли!

Тянем-потянем, порой даже в совершенно разные стороны, а гляди-ка, баржа не стоит на месте, идет в заданном направлении, просто даже удивительно!

И если вы думаете, что какие-то особенные люди, какие-то богом отмеченные или семи пядей во лбу, так вот и нет, самые что ни на есть обыкновенные, а на вид — так даже и вовсе. Один пьет, у другого в семье нелады, третий в разладе с самим собой, четвертый еще что-нибудь. Солидные мальчишки и легкомысленные старцы, хвастуны, самолюбцы, неудачники, недоучки или наоборот — переучившиеся. И все-то вместе — редакция.

Полегче, полегче, друг читатель! Поосторожнее на поворотах! Ты коришь нас, что мы опять чего-то там не то понаписали, а ты сам на себя посмотри! Какие ты булки испек, то мы и понаписали. Как ты дома строишь, как ты лечишь, как борщ варишь, так мы и пишем. Не хуже и не лучше. Говорят, каждый народ достоин своего правительства. Но и пресса достойна той публики, которая есть на данный исторический момент. А что? Неплохая публика, по-моему.

И еще раздражает читателя разность оценок. В прежние-то времена его раздражало единообразие оценок, теперь разность. И ладно бы еще в разных изданиях, а то порой буквально в пределах одного и того же печатного органа. Да что там органа, а то ведь в пределах одной статьи! Начато бывает за здравие, а кончено за упокой. Кому верить, спрашивает читатель. Бедный, бедный! Он, видите ли, привык верить печатному слову. А никому не надо верить, дурачок. Никому не верить, кроме как себе самому. Верить в свою способность размышлять, сопоставлять, делать выводы. А уж пищу для размышления и сопоставления мы дадим, за нами не заржавеет, наше это дело, наше.

Что такое метеопатия, знаете? Ну, это когда человеческий организм начинает особенно болезненно реагировать на капризы погоды. Здоровому человеку что дождь, что вёдро, — все нипочем, а вот метеопату малейшие перепады атмосферного давления — нож острый. Но есть особого рода метеопатия — на изменения политического климата. Все мы в какой-то степени метеопаты в том смысле, а журналисты тем более. Настоящие журналисты, не самозванцы. Вот тут, в боку что-то закололо, хватаешь газету — ну, точно, опять волнения в Южно-Африканской Республике. Вот сюда что-то вступило, сюда вот, в ногу, и здесь как стрельнет, аж в глазах темно — включаешь телевизор, как сердце чуяло: опять на армяно-азербайджанской границе закрутилась кровавая мясорубка. Заныло, зазудило плечо — можно не проверять, опять, значит, в мире где-то неспокойно. Простой читатель, тот хоть может прибегнуть к простейшим средствам профилактики — отложить газету или вырубить телевизор, этого домашнего сумасшедшего. А что делать журналисту, профессиональный долг которого повелевает ему испить до дна всю желчь и весь уксус, что приготовили за день глупость и злоба человеческие. С утра до вечера стучат телетайпы, стрекочут пишущие машинки, надрываются телефоны — и все для того, чтобы сообщить, по сути, одну и ту же новость: люди и сегодня ни на йоту не стали лучше, они по-прежнему грабят, убивают, насилуют, берут взятки и лгут, лгут без конца.

И вот когда после рабочего дня, на который выпало штук шесть автокатастроф, парочка самоубийств, два правительственных кризиса и одно землетрясение, пусть не в районе Малаховки, пусть в Лос-Анджелесе, от этого ведь не легче, когда после такого дня возвращаешься домой бензиновым городом и взгляд случайно цепляет лоточника, продающего молодую картошку, теплеет, не может не потеплеть на сердце. Жизнь продолжается, раз и в этом году есть молодая картошечка, как и в прошлом. И кто-то может позволить ее себе с маслицем, с малосольным огурчиком.

А мужики ларька, как и раньше, как и в прежние, стародавние времена, пьют пиво.

И какой-то паренек щиплет девчонку, и девчонка смеется и дает пареньку по шее, не сильно так дает, в шутку, понятно. Жизнь продолжается. Нормальная жизнь.

Если слон с китом поборется…

Достаточно понаблюдать, из-за чего возникает самая обыкновенная драка, чтобы понять, откуда берутся войны. Очень мало здравого смысла и очень много самолюбия… Кто-то на кого-то неправильно посмотрел. Кто-то кого-то задел локтем и не извинился.

Но даже если война началась по ничтожному поводу или вообще без всякого повода, достаточно затеять войну, чтобы причины, по которым необходимо ее продолжать, начали множиться с сумасшедшей быстротой. Самый веский аргумент в пользу любой войны: «Ах, ты так?! Тогда и я так!» В какой-то момент война становится справедливой с обеих сторон. Ведь с обеих сторон гибнут женщины и дети. Или несправедливой с обеих сторон. Ведь с обеих сторон гибнут женщины и дети.

Интересно разобраться