– Мой самый лучший друг – это мой муж, – Анна прокрутила на пальце обручальное кольцо. – Какой я бы не была сволочью, но он всегда, в любой момент будет на моей стороне.

– Быть может это просто любовь? – усмехнувшись, спросила Жанна, сев напротив. – Лю – бо – вь.

– Любовь? – княгиня посмотрела на собеседницу с каким-то весельем во взгляде. – Наверное, мои размышления покажутся тебе вычурными, но по – другому я сказать не могу. Одни говорят, что любовь живет три года.

Она встала и провела по полированному дереву полки, висящей над камином, едва касаясь рамок с фотографиями. Жанна неотрывно следила за ее движениями, отчасти решая притворен или нет, этот драматизм.

– Может быть это и правда, – Анна поправила фото. – Когда влюбленные люди слишком долго находятся друг с другом, любовь медленно, по крупицам, перерастает в привязанность, которую уже люди при всей своей душевной тонкости зовут «любовью».

В ее приглушенном, почти потустороннем голосе звучал отголосок усмешки над самой собой. И Жанне, отчего захотелось спросить у нее о Викторе.

– Но знаешь, – княгиня резко повернулась к собеседнице. – Если в этих отношениях не все так радужно. Если есть борьба и стены с расстоянием, то чувства, подпитанные каким-то осознанием несправедливости, могут длиться десятилетиями. Постоянно, словно волны, накатывая на несчастных влюбленных.

Почему-то Жанне тогда не хватило в легких воздуха, резко захотелось выйти из комнаты, а лучше из дворца. В сад, на центральную улицу, в Хораур, откуда она была родом. Куда угодно.

Она словно вновь осознала, что в истории этой семьи не будет «жили они долго и счастливо». Это не диснеевский мультфильм, о котором она мечтала в детстве.

– В пятницу я полечу в Варшаву, – окликнула ее Анна, возвращая к реальности. – Хочешь со мной?

– Да, – конечно, – кивнула Жанна, мимолетно оглядывая Виктора, спящего на плече княгини. Идеальная пара.

– Через полчаса приземлимся, – сообщила стюардесса, попутно забирая пустой стакан с подлокотника Виктора.

Ну, здравствуйте, будни.

В его любимых книгах в самый сокровенный момент всегда начинался закат. И, наверное, именно поэтому, когда его что беспокоило, он дожидался вечера, становился лицом к окну и смотрел, как в очередной раз умирает солнце. Яркие золотисто – алые полоски освещали иголки пихт, высаженных неподалеку от дворца, в последний раз прикасались к спокойной глади еще не замерзшего, но уже студеного озера и окончательно оторвавшись от закатного солнца, лучи оставляют после себя лишь воспоминание.

– Хикари снова подралась с Джин, – с порога устало заявила Сакура и присела в кресло у письменного стола. Почему-то у них завелось так с недавних пор: сидеть в его рабочем кабинете и о чем-то рассуждать. А ведь в детстве они не были так сильно привязаны друг к другу. Их объединила Анна. И эта мысль заставила мужчину усмехнуться.

– Что на этот раз? – Куроки непозволительно сел на подоконник и улыбаясь, посмотрел на сестру. Она вновь сбежала от Соры и своего мужа. Вновь неприкаянно бродила по дворцу.

– Джин отобрала у Морио какую-то игрушку, а та оказалась и вовсе Хикари, – ответила Сакура, совершенно не собираясь наказывать своих шаловливых близнецов. Их воспитанием занимался ее муж Рока Вада, а она же просто планировала их жизнь, чуть держась в стороне. Но все же своего сыночка тихоню Морио она любила сильнее.

– Я надеюсь, что в конечно итоге игрушка не окажется Такэо, иначе Соре придется купить ему скрипку.

– Он все еще не передумал? – усмехнулась Сакура такому пылкому желанию своего четырнадцатилетнего племянника.

– Нет, – пожал плечами Куроки. – И все разговоры на него не действуют. Ему безразлично на то, что у него нет «слуха».

– Так пусть занимается, – женщина встала и подошла к брату. – Пусть будет хобби. Хорошая статья для газеты.

Куроки хмыкнул и щелкнул ее по носу, прямо как в детстве.

– Ты все еще скучаешь по ней, – грустно улыбнулась Сакура, усаживаясь рядом. – Саша не приехал, но зато я вдоволь насмотрелась какая у него красивая и умная жена. Мне бы такую.

Куроки приобнял ее и поцеловал в висок, жаль, что в юности они не были так близки.

– Когда-то я мечтал, что она бросит Виктора, свою страну и переедет ком не. Я разведусь, и мы будем вдвоем. А мне было уже тридцать лет. И вот только сейчас я увидел, что она не бросит его ни сейчас, ни десять лет назад. А я дурак, что принял весь этот романтический мир из книг, как реальность. И до сих пор в нем живу.

–тогда я живу в тупой американской комедии, а сейчас уже идут тиры, – Сакура положила голову на его плечо. – Ходят слухи, что у Виктора начались проблемы со здоровьем, но она все отрицает, когда я спросила.

– Не стоит верить слухам, – Куроки погладил ее плечу, радуясь, что спустя столько трудных лет они могут откровенно и открыто разговаривать. – Напоминает о проклятье, о котором говорил Альберт.

– А мама бы сказала, что просто нужно поменьше смотреть фантастических фильмов, – улыбнувшись, пропела сестра и комната погрузилась в сближающую тишину. – Я скучаю по родителям.

Выпрыгнув из темноты полузакрытых век, он обнаружил себя шестого октября двух тысячи шестнадцатого года в самый разгар празднования его сорокалетия. Идеального празднования сорокалетия. Негромкая музыка, служившая отличным фоном для чуть слышных разговоров гостей, невесомые улыбки, внимательные взгляды, псевдодружеские объятия и он по обыкновению предоставленный сам себе.

– Я бросила мужа ради тебя, – вдруг около него образовалась Анна. – Так что давай рассказывай, почему ты такой хмурый.

– Кто тут еще хмурый? – возмутился Куроки и легко обнял ее, здороваясь. – Это ты просто отвратительно выглядишь.

– Спасибо, – княгиня расправила темно – бардовое платье, что своим унылым цветом старило ее, но оно ей так нравилось, что, а все нелестные комментарии она не обращала никакого внимания. – А ты постарел.

– Закончим обмен любезностями? – предложил Куроки улыбнувшись. Нет, он считал, что она выглядит потрясающе, словно английская леди из фильмов двадцатых годов прошлого века. Но это платье потухшего бордо словно придавало ее образу вид старой, потускневшей со временем фотографии.

Анна, молча, взяла его под руку, чтобы пройтись по залу. Они медленно брели около стен, совершенно не замечая остальных.

– Вы хорошо восстановили всю инфраструктуру после цунами пятнадцатого года.

– Ты хочешь поговорить о политике? – поднял брови Куроки и чуть сжал ее руку.-тогда поговорим об изменении твоей лояльности к СНГ?

Княгиня улыбнулась и строго посмотрела на него, словно преподаватель на ученика.

– Как Виктор? – переменил вопрос мужчина, вызвав недовольство Анны.

– Решил перевести