обычным находиться рядом с вами, быть семьей, как когда-то, а теперь я снова чувствую себя опустошенной. Это напомнило о том, что у нас было и чего больше никогда не будет. Теперь мне хуже, чем раньше, — спокойно заявляет она, и я соглашаюсь. Я не вправе выбирать, когда нам быть семьей, которой мы были прежде: детям нужно определиться. Либо все кончено и они горюют и живут дальше, либо все возвращается на свои места. Вспышки нормальной жизни воспринимаются просто как бессердечное издевательство. Я говорю ей, что понимаю, и благодарю ее за попытку.

Через несколько дней я сажусь на поезд в город, чтобы встретить Новый год с № 6. Майкл остался на севере штата, чтобы отпраздновать 2019 год с Джорджией и Хадсоном, а Дейзи отправилась к друзьям. Девятнадцать лет назад, когда я еще вынашивала Дейзи, у нас повелось праздновать Новый год с Эрикой и ее домочадцами. За пять лет к компании добавились пять детей, которые, словно пингвинята, крутились вокруг в зимних комбинезонах, пока мы жарили шашлык на террасе-палубе. Любимая традиция пала жертвой нашего разрыва — еще одно долгосрочное последствие, которое очень меня тревожит. У нас был круг друзей, с которыми мы как пара и как семья проводили время, но идеальный баланс супругов и детей бесповоротно нарушен.

Я не боюсь делить друзей, поскольку знаю, что некоторые из них преданы мне, другие — Майклу, а третьи пытаются понять, как удержать нас обоих, чего бы и мне хотелось. Мне никогда не были так нужны мои друзья, как сейчас, и я уверена: Майклу — тоже. Я могу пожелать ему провести остаток жизни, сокрушаясь, что он пропустил мой сексуальный расцвет, но не хочу, чтобы он плакал об этом в одиночестве. Тем не менее я скучаю по тому, когда мы как пара или даже семья были частью теплой компании. Друзья всегда помогают мне почувствовать, что я желанна и важна сама по себе. Но все же должна, пусть и неохотно, признать: все не так, как раньше, прежних дней не вернуть — еще одна потеря, которую нужно принять.

Сразу несколько подруг пригласили меня к себе на Новый год, но там будут их маленькие дети, а это может стать триггером, ведь Джорджия со мной не поедет. Кое-кто предлагает привести с собой № 6, но мы еще не знакомились с друзьями друг друга, и это попахивает уровнем обязательств, к которому мы еще не готовы. Мы остаемся наедине, как раз этого нам и хочется: с этим можно спокойно справиться, надежно укрывшись в нашем маленьком гнездышке на двоих.

* * *

№ 6 уходит с работы после обеда, чтобы мы могли встретиться в кинотеатре на раннем сеансе. Дождь льет как из ведра, я иду на свидание по пустынному парку Вашингтон-сквер. Кроме меня и мерцающих уличных фонарей у фонтана в центре парка, нет никого. Когда замираю, чтобы насладиться моментом, меня окутывает чувство покоя; раньше я бы не остановилась, чтобы ощутить эту прекрасную тишину, темнеющее небо, ритмичное постукивание дождя по тротуару. Осознаю, что присутствую здесь и сейчас, как никогда раньше упиваюсь этими мгновениями красоты и спокойствия.

Пусть мир замрет на несколько вдохов, загадываю.

Через несколько минут замечаю № 6 в вестибюле с билетами в руках. Он настолько непохож на Майкла, что иногда я переживаю: вдруг меня влечет к нему только то, как он удовлетворяет те мои потребности, которые не смог удовлетворить Майкл? Он никогда не опаздывает, собран и готов к любому развитию событий, словно бойскаут, как он сам любит повторять. По сравнению с ним я — лентяйка, странное и незнакомое до этого для меня ощущение, не то чтобы совсем неприятное: чувствую себя беззаботной и легкой на подъем, что мне раньше было несвойственно. Если бы я подсчитала все часы, проведенные в ожидании Майкла, то, вероятно, вернула бы себе целые месяцы жизни. Для него время было расплывчатым понятием, в то время как для № 6 — оно определенное и за него нужно отвечать.

После фильма обсуждаем, чем бы заняться. Мы еще не настолько близки, чтобы интуитивно угадывать желания друг друга, поэтому приходится немного повозиться. Выходим в дождливую ночь, прижимаясь друг к другу под большим зонтом, который он предусмотрительно захватил. Идем на запад, к Хадсон-стрит, и заглядываем в рестораны, которые манят своей теплотой и нарядной обстановкой. В городе, как и в парке несколько часов назад, царит зловещая тишина, и мы одни из немногих, кто осмеливается выйти на прогулку. Останавливаемся у ресторана «Рэд Фарм», где обычно приходится часы напролет дожидаться свободного столика, но сегодня места есть и там подают все, что нам нужно: дамплинги с креветками, жареного цыпленка с хрустящей корочкой и коктейль для меня.

Устроившись в уютном местечке на двоих, позволяю Алану заказать. Как же здорово он это делает — с размахом и щедростью, чтобы выбранного точно хватило на двоих. Я привыкла делиться едой с Майклом, но он прославился тем, что нечаянно съедал и мою долю, и свою, поэтому я всегда с подозрением во время еды следила за ним, чтобы убедиться, что мне останется достаточно. С № 6 все наоборот: он накладывает мне первой и всегда оставляет для меня последние кусочки.

После ужина он соглашается на такси до дома, потому что я уверена: меня просто смоет — к этому моменту дождь напоминает муссон. Дома мы зажигаем высокие белые свечи, которые я расставляю по краю ванны, насыпаю в воду лавандовую соль, выключаю свет и ставлю спокойную музыку, которую приложение «Пандора» услужливо собрало в плейлист под названием «Романтика». № 6 раздевается и мигом ныряет.

— Ничего себе размеры, надо было прихватить подводное снаряжение, — говорит он, лежа на спине и наблюдая, как я сбрасываю одежду и пытаюсь грациозно забраться в глубокую ванну, что практически невозможно: для этого мне приходится высоко задрать одну ногу, а на другой балансировать, рискуя потерять равновесия. Сколько себя помню, я старательно избегала ванны, боясь поскользнуться на дне и разбить голову о мраморный край. Но с тех пор как по настоянию Тины я приняла ванну, готовясь к первому свиданию с № 6, я начала ценить ее многочисленные достоинства.

Лишь только моя вторая нога касается воды, раздается звонок в фейстайме: наверное, Джорджия хочет пожелать мне счастливого Нового года. Я выскакиваю, хватаю телефон и нараспев произношу: «Привет, милая!» И тут же осознаю свою ошибку: я голая, позади меня — голый мужчина и горят свечи. Быстро вешаю трубку в надежде, что она не успела ничего разглядеть, но дочь тут же перезванивает. Я отклоняю звонок и набираю ее,