— Ты главное такое в обществе не ляпни, — шикнула на нее сестра. — Интересно, когда нам маг ответит? Столько уже времени прошло.

— Зачем ему отвечать, если Герки нет на том свете!

— Знаешь ли, мне будет дорога и такая отписка. Кстати! Я тут такое платье видела, ты сейчас ахнешь!

Они перевели разговор на моду, а я обернулся на Германа.

«Готовы?»

Призрак кивнул.

Я собирался появиться перед сестрами и передать им слова брата. А для этого мне лучше всего выйти из сада и постучать в дверь. Так требуют правила приличия.

Призрак поплыл за мной, я постоянно смотрел на него, боялся, что он застрянет между мирами и не сможет проявиться перед родными.

Я прошел сквозь забор и на мгновение прикрыл глаза. А когда открыл, то уже мог дотронуться до дверного звонка.

— Добрый день, — на пороге стоял пожилой дворецкий. — Вы по какому вопросу?

— Добрый день, — улыбнулся я. — Мне необходимо передать Маргарите Игоревне и Екатерине Игоревне послание.

— Можете оставить его здесь, я передам.

— Нет, оно устное. Мне бы их лично увидеть.

По мне прошелся опытный и цепкий взгляд.

— Как вас представить?

— Виктор Викторович Васильев.

— Ожидайте.

Меня проводили в гостиную, которая меня приятно поразила. Вещей было немного, но они были дорогими и идеально подходили друг к другу. У того, кто занимался домом, был хороший вкус.

Я скосил глаза на Германа, рядом с которым возникла фигура Вениамина. Ему тоже было интересно понаблюдать за моей работой.

Через десять минут в гостиную вошли сестры.

— Добрый вечер, Екатерина Игоревна, — я поклонился той, что с высокой прической, — Маргарита Игоревна.

Они одновременно удивленно переглянулись и царственно опустились на диван.

— Вы тот маг? — осторожно спросила Рита.

— Все верно.

— Вы его нашли? — упавшим голосом уточнила Рина.

— Примите мои искренние соболезнования, — у меня аж ком в горле встал.

— Нет! Не верю! — вдруг крикнула Екатерина и подскочила.

Она добежала до дверей и с грохотом их закрыла.

— Вы врете! Не может быть такого! Он жив!

«Простите, пожалуйста, что отвлекаю, вы не могли бы передать им мои слова?»

— Простите, пожалуйста… — я невольно повторил манеру Германа говорить, и сестры побледнели.

Екатерина снова села на диван и взяла Маргариту за руки.

— Мне нужно передать вам его слова. Вы готовы?

Два легких кивка и большие глаза, наполненные слезами — это то, что я увидел вместо ответа.

— Он говорит, что все слова родителей — это ложь.

У Риты задрожали губы, и она спрятала лицо на плече сестры.

— Я все равно не верю вам, — упрямо поджала губы Рина.

— Герман сейчас рядом и слышит вас. Вы тоже можете что-то ему сказать, — проигнорировав ее фразу, сказал я.

И самое удивительное, что она подняла глаза и посмотрела прямо на то место, где висел Герман.

«Она меня видит⁈»

— Он не врет нам, — Маргарита посмотрела на меня, а потом на сестру. — Он сразу нас различил, а это мог сделать только Гера, — она перевела на меня взгляд. — У нас такая способность — видеть правду. Простите, просто мы очень не хотим вам верить.

— Понимаю. Мне жаль, что вынужден сообщать вам плохие новости. Но могу сделать и еще кое-что. Вы хотите увидеть брата, прежде чем он уйдет?

В их глазах мелькнул испуг, а потом они обе сжали кулачки и снова кивнули.

Я поднялся и подошел к Герману.

«Готовы?»

«Да! Как никогда!»

«Я помогу», — услышал я Вениамина.

Вокруг Германа поднялся черный туман, а я взял призрак брата за руку. Постепенно полупрозрачная кожа стала наливаться цветом и словно из ниоткуда проступила ладонь, пальцы, а потом уже и весь Герман целиком.

Сестры одновременно выдохнули и застыли двумя статуями.

— Риточка, Риночка! Простите меня, пожалуйста! Я не смог вас найти, не послал весточку. И… умер!

— Гера! Братец! — они вскочили и подбежали к нам. — Ты нас прости! Мы ни на секунду не забывали про тебя!

— Мне пора идти дальше, не вешайте нос. И простите еще раз.

— Да сколько же можно извиняться, Гер! — заливаясь слезами и улыбаясь одновременно ругали его сестры. — Мы очень рады тебя увидеть! Очень!

— И я рад.

Он обнял их, и я заметил, что и у него щеки мокрые. На какое-то мгновение мне стало неловко стоять рядом с ними, и я отвернулся.

— Виктор, и вам спасибо, — сказал Герман. — И прощайте.

Вокруг него появилось легкое сияние, оно пульсировало и увеличивалось в размерах, пока целиком не поглотило Германа.

Через минуту все закончилось.

— Спасибо, — тихо прошелестело у меня в голове.

Я все стоял и ждал, когда придет боль. Но она запаздывала.

Сестры смотрели на меня, заламывая руки, и я скороговоркой попрощался, понимая, что им сейчас не до меня.

И только когда вышел из их дома понял, что именно я провернул! Переместился через Изнанку на другой край города!

Вениамин в тени роскошного крыльца тихо посмеивался.

«Это как так-то?» — спросил я у него, разглядывая дом и пытаясь найти хоть название улицы.

«Сила твоя растет.»

«Это прекрасно, но как мне домой добраться, у меня с собой и денег-то нет!»

«Сделай еще раз такой переход, делов-то,» — даже не видя его, я понял, что он пожал плечами.

И только он закончил говорить, пришла боль.

Глава 28

Темнота обрушилась на меня и закрутила в водовороте черных вихрей. Верх поменялся с низом, я перестал чувствовать тело, а мысли пропали из головы.

«Тише, тише.» — шептала, казалось бы, сама Изнанка.

Ее убаюкивающий голос стал для меня якорем, который помогал оставаться в сознании.

Передо мной мелькали сотни лиц, городов, стран — все перемешалось, сливаясь и распадаясь на отдельные фрагменты. Голову разрывали чужие фразы, душу рвало на части, а сердце больно билось о ребра.

А потом все закончилось.

Я с трудом открыл глаза и без единого шороха в голове смотрел на низкое графитовое небо. Мне понадобилась целая минута, чтобы понять, что я лежу на Изнанке.

Как я здесь очутился?

Тишина.