находящуюся во многом на одном уровне с этими животными, которые нуждаются в необходимом пропитании. Как бы то ни было, он был воспитанным человеком и обладал прекрасным чувством юмора. Короче говоря, он мне нравился.

Юсеф завершил переговоры с владельцем, деньги были уплачены, и он вернулся с красивым, большим, прекрасно оседланным белым ослом. Я сел на это животное и отправился в путь. Все шло хорошо, пока мы не достигли берега реки. Там мы втроем погрузились в лодку и переплыли на западный берег широкого серого Нила. Сойдя на берег, я снова забрался на спину осла и отправился в семимильное (11,3 км) путешествие в Долину царей.

Прошло не больше четверти часа, чтобы обнаружить тот факт, что привлекательный вид осла оказался обманчив, и утвердиться в этом мнении. Когда мы с трудом преодолели почти половину пути, я заметил Юсефу, что либо он не смог сделать правильный выбор, а обычно ему это удавалось, либо стадо владельца находилось в крайне плохом состоянии, если данный осел был его лучшим представителем. Я добавил, что это довольно ленивое животное, и пожалел, что должен винить его в том, что оно больше любит спать, чем двигаться. Юсеф воздел руки и поднял глаза к небу.

–  Иншаалла!  – удивленно воскликнул он. – Кто мы такие, чтобы осмелиться исправить творение Всемогущего?

Этот вопрос не имел ответа, и впоследствии я всегда обходил молчанием эту тему. Мы оставили позади поля с кукурузой и лишь бросили взгляд на двух колоссов Мемнона – пару гигантских статуй, чьи разрушенные лики полностью утратили свои черты. Их изуродованные тела, сидящие на тронах, некогда охраняли пилон исчезнувшего дворца – храма, построенного Аменхотепом III. Они возвышаются на пятьдесят футов (15,24 м) над пшеничным полем, которое ныне находится на месте храма. Лишенные носов, глаз, ушей и ртов колоссы сидят там, как и столетия назад, возможно оплакивая, как написал на основании одного из них римлянин Петрониан, раны, нанесенные им персидским завоевателем Камбизом. Позади них некогда тянулась мощенная камнем дорога длиной более тысячи футов (305 м), по обе стороны украшенная статуями и сфинксами. Все это также исчезло. Мы повернули от богатого растительностью нильского берега и двинулись по касательной к реке, держа путь к тому месту, где сходились Фиванские горы. По дороге нам встречались обычные группы мужчин в белых одеждах и женщин в черных платьях.

Мы миновали типичную деревню, состоящую из глинобитных хижин и нескольких небольших побеленных домиков. К маленькой, украшенной белым куполом мечети был пристроен миниатюрный минарет, и конечно же там росли пальмы, посаженные ради приятной тени.

Я остановился у деревенского колодца, чтобы испытывающий жажду осел и его пассажир могли напиться. Животное опустило нос в странную лохань – это было не что иное, как разбитый каменный саркофаг, в котором когда-то мог покоиться фараон!

Мы поехали дальше и не остановились ни у полуразрушенных храмов Курны, ни у раскопанных гробниц фиванских вельмож в Абд-аль-Курне, ни у поразительного некрополя Дира Абун Нага.

Я хотел добраться до пустынной небольшой долины, ведущей к вершинам, прежде чем ослепительно-яркое солнце будет изнурять нас жаром. Мы пустились в путь на рассвете, и для летнего месяца это не было слишком рано. Я знал, что на этих усыпанных камнями вершинах температура возрастет вдвое. Солнечные лучи падали на них и отражались в нашу сторону.

Мы медленно двигались на запад по древней дороге, а затем описали круг, чтобы достичь подножия гор, где земля была усеяна камнями всевозможных форм. Здесь мы вошли в первое узкое ущелье.

Наконец ослик, медленно бредущий по сухой, усыпанной песком дороге, по обе стороны окруженной скалами, привез меня ко входу в знаменитую долину. Сюда некогда принесли тела могущественных фараонов, когда они все вместе лежали в объятиях смерти, а их земное владычество пришло к неизбежному концу.

Розовые скалы, возвышавшиеся справа и слева и, словно часовые, охранявшие дорогу, хорошо смотрелись на фоне ярко-голубого неба. Вдоль всего ущелья тянулась высокая гряда. Вершины отражали падающий на них белый свет, тогда как обломки под ногами отражали невыносимый зной. Окруженное с обеих сторон отвесными известняковыми скалами, это уединенное место, лишенное зелени растительности, показывало, как удивительно оно подходило для своей печальной цели – сокрытия мумий царей Египта. С другой стороны вечным сном спали вельможи и верховные жрецы.

Я продолжал свой путь по долине к дальнему ее концу, где находились открытые гробницы и где по обе стороны были вырыты ямы или устроены склепы – нелегкая задача, ибо для каждого из них приходилось рубить твердую скалу. Мой ослик с трудом ставил копыта, пока мы двигались по ущелью, поскольку упавшие валуны, неровные камни, валяющиеся обломки кварца и кремня усеивали сужающуюся дорогу, затрудняя передвижение верхом. То здесь, то там виднелись черные обожженные вершины возвышающихся по сторонам скал. Груды поблескивающих камней и известковых обломков слепили глаза в ярко-белом солнечном свете. Воздух дрожал от жары, которая окутывала все вокруг, словно туман, от которого нельзя скрыться. Невозможно было найти ни малейшей тени. Казалось, тебя засовывают в огромную печь. Во рту у меня пересохло, губы запеклись. Картина была неописуемо унылой, и все же в этой безотрадности было некое величие.

Ничто не нарушало царившей здесь тишины, ни одна птица не пела в этом густом жарком воздухе, ни одно зеленое растение не поднялось над бесплодными камнями и песком.

Длинную вереницу гор венчала скала с квадратным основанием, чьи склоны усеивало множество обломков. Однако прежде, чем мы до нее добрались, показались гробницы. Люди вели в этих древних горах, знаменитых погребенными здесь мумиями и сокровищами, раскопки и доставали вещи, которые были так тщательно скрыты.

Склоны ущелья просто испещрены наклонными коридорами, ведущими к погребальным камерам и создающими подземный город мертвых. Спуститься по высеченным в скале ступеням и войти в этот темный, ведущий вниз коридор одной из гробниц означало спуститься в загробный мир. Я осветил стены лучом фонарика. Их покрывал тонкий слой штукатурки, который от пола до потолка был богато расписан изображениями извивающихся змей, царей и жрецов, простиравших в молитве руки к божествам, священных барок, духов-хранителей, крокодилов с человеческими головами, заупокойных подношений, жуков-скарабеев и символически показанных летучих мышей. Все эти картины были объединены в идущие друг за другом сцены, иллюстрирующие занятия умершего и его странствия по загробному миру. Рядом на стенах были написаны колонки иероглифов, целью которых было помочь прибывшей душе на опасном пути, ведь это были священные тексты, взятые из «Книги врат» и «Книги о том, что в загробном мире». Эти