— Потому что он мой, — в один голос заявляют они, смотрят друг на друга и шипят как змеи.

— Только попробуйте в моей больнице драку устроить. Обеих сначала на промывание желудка отведу, потом обколю снотворным со слабительным и в каталажку сдам. А вообще… В задницу идите, обе. Всё! С вашим Игорем всё хорошо. Идите куда-нибудь выпейте и всё решите пока не поздно. А то пока вы разбираетесь, вашего Игоря по вашей же вине не станет. Ушли!

Уходить женщины не спешат. Наседают на Машу и нахваливая её выпрашивают увидеть Игоря. С трудом, но главврач всё же соглашается. Берёт с женщин честное слово, что они не будут чудить и отводит в палату, где на койке опутанный проводами трубками, капельницами, и подключённый к ИВЛ лежит синеватого цвета Игорь.

— Только попробуйте, — грозит им пальцем Маша. — Вот только попробуйте. Вы меня знаете, особенно ты Некрасова. Один косяк и вы на соседних койках в таком же состоянии окажетесь. Сидите, а я пойду с коллегами пообщаюсь. А вообще вам повезло, Скворцов крепкий. Другой бы не выжил. Если что я у себя.

Маша уходит, женщины шипя друг на друга подтаскивают стулья к койке. Лена всхлипывая берёт руку Игоря и прижимает к щеке. Таня беззвучно плача гладит его по ноге.

— Чё ревёшь, корова? — шипит Лена. — Руки убери. Не твоё не трогай.

— А может моё? — смотрит на неё Таня. — Запечатление случилось. Что если… Поговорим?

— Да пошла ты.

— Лен. Этот разговор неизбежен, он всё равно состоится. Давай сразу всё решим.

— Здесь решать нечего, — щурится Некрасова. — Мой он, мой. Никому не отдам. Ни тебе, ни другой.

— Но у нас запечатление! Это с первого взгляда и до последнего вздоха. Здесь только смерть избавит вас от меня.

— Вон угол, — показывая вперёд рукой змеёй шипит Лена. — Разбегись и башкой шибанись. Убейся, кикимора. А нам не мешай.

— Лен. Хотя бы выслушай, — понимая что просто так даже поговорить не получится тайно используя свои способности кивает Таня. — Лена?

— Ладно, давай, — поддаваясь воздействию морщится Некрасова. — Только быстро. Рассказывай и выметайся. Желательно из страны. Ну!

— Ух, спасибо. Да запечатление… Тут не только это. Это безумие, наваждение. Я его увидела и сразу поняла что люблю. Что он мой. Что он не будет меня бояться и не сбежит. Лен, я тридцать лет одна. А тут такое… И запечатлились мы сразу, как только встретились.

— Я тоже одна и что? Ты хотя бы замужем была, а я не успела. Нет… Кстати, а почему развелись?

— У нас не было запечатления, мы думали что любим друг друга. Да, бывает и такое, не всем везёт, не все запечатляются. Тридцать лет назад, я вела свой класс на экскурсию, в НИИ. Я, тогда ещё молодой учитель, мой класс, пятый «А.» Никто не знал, что обычная экскурсия закончится аварией. Ошибка системы, пожар и в итоге мощный взрыв.

— Так это ты! — подскакивает Лена. — Я слышала и читала о тебе. Ты, с перебитым позвоночником выводила детей из комплекса.

— Я, — опускает голову Таня. — Ползла по коридорам, пресекала панику. Каким-то чудом нашла окно и помогала детям выбраться. А потом… Эх, Лена, лучше бы я тогда сгорела.

— Почему?

— Кристаллы арданиума в спине. После взрыва меня посекло шрапнелью, а излучение буквально вплавило осколки кристаллов в моё тело. Сразу я ничего не заметила. Ну брали пробы крови и тканей. Просвечивали рентгеном, но это и понятно. Я быстро восстановилась и поняла что всё… Муж, человек с которым в детдоме делила последние крошки хлеба, который клялся мне в вечной любви и верности, просто собрал вещи и ушёл. Даже на процесс в суде не явился. Позвонил, сказал что не может быть рядом и уехал. Теперь понимаешь? Я всегда одна. Всегда среди людей, всегда в центре внимания, но одна. У меня кроме учеников никого нет, да