– Но разве ты не хочешь раскрыться? – Глаза моего брата буквально ввинчиваются в меня. – Я вообще-то решил, раз уж ты прочитала мои имейлы, что тебе хотелось бы раскрыться.

– Дай подумать, – говорю я. – Все это так ужасно… Я так испугалась, Бен!

Брат ждет.

– Да, я хочу раскрыться, – произношу я наконец. – Отчаянно хочу раскрыться, но самое важное – это чтобы с тобой ничего не произошло. Я обязана тебе буквально всем. Господи, я замерзла…

Пробую встать, но не могу. Опускаюсь обратно в руки Бена.

– Я пытался дать тебе понять, Айрис, – говорит Бен. – Я всегда знал, что она играет с тобой, называет тебя всякими прозвищами, пугает ужастиками. И еще этот конкурс красоты… Она поставила тебя в унизительное положение – позволила надеть корону, а потом раскрыла твою истинную личность на глазах у всех, – и в то же время надурила всех нас, заставив поверить, что у нее месячные. Это было всего через месяц или около того после смерти отца, но Саммер уже закладывала основу для своей схемы. Она должна была знать, что не способна к деторождению – не исключено, что папа знал тоже, – но ухитрилась скрыть этот факт от мамы. Ей требовалось заставить тебя думать, что у нее нет никакого интереса к деньгам, чтобы усыпить твою бдительность. Должно быть, она здорово запаниковала, когда ты вышла замуж. Когда я узнал, что Саммер летала в Новую Зеландию, якобы пытаясь спасти твой брак, у меня было чувство, что она, наоборот, собирается вставлять вам палки в колеса, но я и подумать не мог, насколько далеко она способна зайти. Наша сестра была настоящим чудовищем.

Медленно киваю. Правда ранит. Мне не хочется про все это думать. Мне нужно думать про Бена, своего брата. Я так долго пренебрегала им, что не могу позволить себе не обращать на него внимания хоть сколько-нибудь дольше. Опять пытаюсь подняться на ноги, и на сей раз у меня получается. Бен отодвигается от края моста и отводит от меня взгляд, опять в сторону парковки. Это мой шанс. Мне нужна уверенность, что Бена не арестуют. Делаю глубокий вдох и подхватываю труп своей сестры под мышки. Один хороший рывок, и ее голова и верхняя часть тела уже свисают за край моста, оставив на бетоне темный кровавый след. Отпускаю, приостановившись, чтобы перевести дух.

Тело слегка дернулось? Нет. Явно нет. Бен убил ее. А я всего лишь прибираю за ним. Толкаю ее в ноги, она переваливается за край – и вот уже падает.

Всплеск. Она уже в воде. Она с крокодилами. Вдруг вижу какое-то движение на берегу. Длинные черные силуэты соскальзывают в воду.

– Что ты, черт, творишь? – орет Бен. – Теперь мы точно выглядим преступниками!

– По-другому было никак, – говорю я. – Я знаю, что делаю. Нам нельзя раскрываться. Это будет катастрофа для нас обоих. Ты потеряешь свою стипендию. Даже если не окажешься за решеткой, это разрушит всю твою жизнь.

Бен весь белый, как пепел.

– Как ты могла так с ней поступить? – кричит он. – Подумай, что произойдет с ее телом!

Мои глаза так и тянет к реке, но мне нельзя туда смотреть. Не хочу, чтобы Бен видел, как я смотрю, и в любом случае на луну накатило облако, окутав реку темнотой. Но я кое-что слышу. Возмущение воды. Удары сталкивающихся друг с другом хищников, шлепки, когда они крутятся через себя в воде, отрывая от добычи куски. Что-то закручивается и у меня в животе. Она еще жива? Чувствует ли что-нибудь? Каково это – быть сожранной заживо крокодилами?

Сейчас нельзя позволять себе думать об этом. Это ничего не изменит. Важнее всего, что не останется никакого тела, никаких улик.

– Я сделала это, чтобы тебе самому не пришлось этого делать, Бен, – говорю. – Потому что я люблю тебя. Теперь нам нужно держаться вместе. Ты единственный, кто знает, кто я, и так это и должно оставаться.

Хватаю своего брата за руки и поднимаю его на ноги.

– Ну давай же! Ключи в зажигании. Мне нужно вернуться к Тарки. Он сейчас там совсем один. Как ты сюда добрался?

– На прокатной машине, – отвечает Бен.

– А винтовка?

– Это папина.

– Кто-нибудь знает, что она была у тебя?

– Нет. Я потихоньку пробрался в гараж нашего бывшего дома на пляже и взял ее из сейфа.

– Никто тебя не видел?

– Никто.

– Отлично. А теперь залезай в машину – и поехали. И ни слова про все это ни по электронке, ни по телефону. Лучше, если мы вообще не будем упоминать про эту ночь. Возвращайся в Нью-Йорк.

– Ты серьезно? – спрашивает он. – А как же Адам? Как с ним-то ты собираешься разобраться?

– Адам? – повторяю я. – Не знаю, что и думать про Адама. Саммер сказала, что он в теме, но, может, просто хотела побольней уязвить меня… Сказала, что он мечтал о каких-то мерзких способах убить меня, но мне не верится, что это в его духе. Он был так добр ко мне…

– Да ладно тебе, Айрис, разве это не очевидно? – говорит Бен. – Они запланировали это за годы. Все в жизни Саммер было устроено так, чтобы втянуть тебя. Я никак не мог понять, на черта они купили «Вирсавию», раз уж Саммер ненавидит ходить под парусами. Адам просто не может быть не замешан.

– Даже если ты и прав, – возражаю я, – это вовсе не означает, что он пошел бы на убийство. Никто из них не знал, что сегодня вечером я объявлюсь там. Мне полагалось оставаться в больнице. По-моему, план Адама был в том, чтобы позволить мне взять «Вирсавию» и убраться восвояси. Я уверена, что небезразлична ему. Во всяком случае, не переживай насчет этого. Это мои проблемы, и я сама с ними разберусь.

Бен такой чертов святоша, что скорей скажет правду, даже если это разрушит ему жизнь! Придется постараться, чтобы удержать его от признания. Это последнее, что я могу для него сделать. Она ведь все-таки могла убить меня.

Да, так будет просто идеально. Я буду Айрис для Бена и Саммер для всех остальных. С Адамом действуем по обстановке. Каждый получит ту близняшку, которую больше любит.

Я уже в машине, поворачиваю ключ, когда Бен стучит в боковое стекло. Опускаю его.

– Знаешь, если б я тогда появился в больнице на несколько секунд позже, ты сейчас была бы мертва, – говорит он. – И я никогда бы про это не узнал. Саммер добилась бы своего.

– В каком это смысле?

– Я вас, девчонки, в жизни не мог различить! Никогда не получалось. Если б я не увидел, как ты нюхаешь эти ирисы, то никогда не угадал бы, кто ты.

– Все равно не могу поверить, что ты угадал, – говорю я. – Я проделала такую большую работу… Ты просто гений, Бен.

– Пожалуйста, не поздравляй меня, – сникает он. – Я постоянно думаю, что не дал ей ни единого шанса бросить пистолет. Просто пристрелил ее.

– Да, это так, – говорю я. – А почему не дал?

Бен саркастически хмыкает.

– Если б это ты держала пистолет, я бы тебя уговорил. Но брось! Мы же говорим про Саммер. Эта сука пристрелила бы тебя, даже не моргнув глазом.