Киаран сел на коня, посмотрел на посиневших от холода баб и детей. Сейчас он лишит их последней защиты, хотя из старосты защитник никудышный. Он не ограждал их от бед, просто поддерживал как умел. И сегодня они бежали к нему, хотя знали, что старец не спасёт их. Теперь им не к кому бежать.

Собственные мысли не нравились Киарану. Он потряс головой, пытаясь от них избавиться. И прокричал:

— За убийство сборщиков подаяний приговариваю старосту деревни к смертной казни. — Вскинул руку… и опустил. — Отставить! Заменяю смертную казнь поркой. Сто плетей.

— Нет уж, лучше повесьте! — возопил староста. — Умру не мучаясь.

Выродки стянули его с табурета, сдёрнули кафтан и рубаху и толкнули на землю.

Он поднялся на четвереньки. Пошатываясь встал на колени и сложил перед собой ладони:

— Господи, дай мне сил принять наказание с достоинством. Лиши меня слёз и голоса. Одари меня стойкостью. Господи, дай мне сил…

Киаран недовольно покряхтел. Кивнул наёмнику, занёсшему над стариком хлыст:

— Пятьдесят ударов.

Сплетённая из ремней плётка взрезала дряблую старческую кожу. Брызги крови окропили снег. Старик стиснул зубы и сцепил пальцы в замок.

— Отставить! — крикнул Киаран. Посмотрел на голосящих крестьянок. Позади них увидел шестерых мужиков и наклонился к командиру сотни. — Это батраки из холостяцкого угла?

— Да, милорд.

— Давай их сюда.

Выродки схватили мужиков за вороты рваных курток и волоком притащили к Киарану.

— Откуда вы здесь? — спросил он.

— Приблудились. Решили перезимовать. Хозяин берёт за постой по-божески, — ответили наймиты вразнобой.

— Видели, как сборщики подаяний насиловали девок?

Батраки переглянулись:

— Видели, ваша милость.

— А как мальчиков насиловали, видели?

— Видели.

— Чем в это время вы занимались?

— Ничем, ваша милость. Спать легли.

— Почему не остановили насильников?

— Это не наше дело, милорд. Мы не здешние.

Киаран потёр подбородок:

— Где вы были, когда бабы с топорами на насильников накинулись?

— В чулане сидели.

— Из-за вас началась резня, а вы в чулан залезли?

Человек с копной огненно-рыжих волос выпучил глаза:

— Чего это из-за нас? Мы платим за угол исправно, на пол не плюём, посуду не бьём, вшей за столом не давим, нужду справляем в отведённом месте. А всё остальное нас не касается.

— Снести им головы, — приказал Киаран и движением бёдер послал коня вперёд.

За спиной прозвучало:

— За что, ваша мило… — И говоривший захлебнулся словами.

Крестьянки кинулись к старосте. Рыдая и смеясь одновременно, облепили его как тля виноградную лозу. Дети обхватили ноги матерей, зарылись лицами в юбки.

— Будя вам, бабоньки, будя, — бормотал старик растроганно.

Киаран не оглядывался. Правильно он поступил или нет?.. Наверное, правильно, раз на душе стало светло.

Отряд тронулся в обратный путь. Кони бодро шли по тропам, которые сами же протоптали. В местах прошлых ночёвок лежал неиспользованный хворост. Крестьяне в деревнях осмелели: уже не разбегались кто куда, а выглядывали из-за плетней и сараев. Киаран не знал, что придало людям храбрости, и подозревал, что стоит ещё пару раз проехать по этим селениям, и люди начнут с ним здороваться, как со старым знакомым.

Через несколько дней всадники свернули с проторённой дороги — она вела в Ночной замок — и двинулись по направлению к столице. Жеребцы трусили по целине, вздымая копытами клубы снега. Тяжелее всего было пробираться через лес. Разведчики тщательно осматривали местность. Отряд следовал за ними со скоростью мула, огибая занесённые вьюгой овраги, болота и буреломы.

Когда до столицы оставалось около двадцати лиг, а это почти три дня пути по бездорожью, наконец-то появился тракт. Кони, истосковавшиеся по скачке, понеслись во весь опор. Пространство вокруг содрогалось от мощного храпа. Казалось, гудела и тряслась сама земля. И тут, как назло, Киаран заметил столб дыма. Его источник скрывала гряда холмов, поросших молодыми елями.

— Чей это феод? — крикнул он, осадив коня.

Командир отряда зубами стянул с руки перчатку, вытащил карту из притороченной к седлу сумки, провёл по рисунку пальцем:

— За холмами королевский домен. Похоже, горит Калико.

Калико — город купцов — по праву считался самым богатым населённым пунктом в Шамидане. С церковного языка название переводилось: «золотая рыбка».

В другое время Киаран спокойно продолжил бы путь. Теперь же он отвечал за порядок в домене короля и не мог проехать мимо. Если в Калико случилась беда, лорд Верховный констебль обязан находиться там.

Командир сотни выслал разведчиков вперёд. Проверил боевую экипировку Выродков и направил взгляд на Киарана.

— Выступаем! — произнёс Киаран, сопроводив приказ жестом. И прошептал себе под нос: — Зачем я туда посмотрел?

— 1.47 —

На въезде в город дорогу путникам преградили стражники на откормленных как на убой лошадях: тучных, лоснящихся, со складочками на шеях. Зато воины выглядели бравыми солдатами. Назальные шлемы, названные так из-за узкой пластины для защиты носа, отполированы до блеска. На кожаных доспехах гравировка в виде стоящей на хвосте рыбы. Руки в добротных рукавицах сжимали рукояти мечей, вложенных в кожаные ножны. Лучники на городской стене настороженно наблюдали за происходящим у ворот, держа луки наготове.

От группы воинов отделился человек. Угрюмое лицо, глубокие заломы на лбу и сверлящие глаза подсказали Киарану, что перед ним командир городской стражи.

Командир взглянул на вымпел цвета королевского дома, но без геральдики. Сообразив, что в город пожаловал посланник короля, посмотрел на охранный жетон Киарана и потребовал показать охранную грамоту.

Киаран дал ему документ и обратил взгляд на воинов, стоящих у ворот. Их вид свидетельствовал о готовности закрыть створы и отрезать своим товарищам путь к спасению, если вдруг начнётся потасовка.

Командир ознакомился с содержимым грамоты:

— Я не могу впустить ваших спутников в город, милорд.

Киаран стиснул в кулаке поводья:

— Ты не умеешь читать?

— Умею. — Командир вернул документ. — В нём говорится о лорде Верховном констебле Киаране Айвиле и нет ни слова о Выродках.

— Ты считаешь, что ставленник короля должен разъезжать по королевству без охраны? — спросил Киаран, пряча грамоту за пазуху.

— Нет, не считаю. В Калико вашей жизни ничто не угрожает, милорд. Если хотите, я приставлю к вам стража.

— Не заставляй меня прибегать к угрозам.

— Вы меня не поняли. Перед лордом Верховным констеблем ворота Калико всегда открыты. Выродки останутся здесь.

Киаран взялся за рукоять меча:

— Не понимаю, почему твоя голова до сих пор на плечах?

Сзади застонала тетива луков.

Глядя знатному гостю за спину, командир помрачнел:

— Вы переживаете за своих людей, а я за своих. В чём моя вина? Я наслышан о Выродках. Боюсь, натворят они