Шрифт:
Закладка:
Фильм Марлена Хуциева «Застава Ильича», который в первом варианте был закончен в 1962 г., вышел только в 1965 г. (т. е. уже при Брежневе) в значительно отредактированном цензурой виде и под названием «Мне двадцать лет». Но удалить из фильма все актуальные символы и обстоятельства было невозможно – фильм начинается с рассвета, метафоры перемен; главный герой, 23-летний Сергей (Валентин Попов), недавно вернувшийся из армии, много думает о том, как правильно жить, сомневается, задает неправильные (или слишком правильные) вопросы. В кульминации фильма он – разумеется, в модальности воображения – из московской коммунальной квартиры попадает во фронтовую землянку и встречается со своим погибшим отцом, но и отец не может ему ничего посоветовать, ведь ему всего 21 год. Из диалога отца и сына (в варианте «Застава Ильича») пришлось удалить фразу «Ну как я могу тебе советовать?» и закончить его (в варианте «Мне двадцать лет») фразой «Я тебе завещаю Родину, и моя совесть до конца чиста перед тобой». Первоначальный вариант «Заставы Ильича» показали зрителям только в 1988 г. Следующий фильм Хуциева «Июльский дождь» (1966 г.) – уже о разочаровании в идеалах «оттепели».
Одновременно молодой режиссер Сергей Параджанов (Саркис Параджанян) тоже снимает совершенно новаторское и при этом совершенно другое кино – «Тени забытых предков» (1964 г.) по повести классика украинской литературы Михаила Коцюбинского, наполненное ассоциациями и визуальной поэзией. Многие кадры фильма статичны и напоминают коллажи, композиция кадра отражает суть повествования совершенно особым образом (Рисунок 172) – манера, которую Параджанов довел до совершенства в картине «Саят-Нова» (1968 г.) – «Цвет граната» в варианте, пропущенном цензурой (1973 г.) – и последующих фильмах.
Рисунок 172. Кадры из фильма Сергея Параджанова «Тени забытых предков»
Не менее продуктивны режиссеры-классики, ровесники Калатозова. Михаил Ромм, который мог бы войти в историю советского кино только как режиссер, запустивший официальную «лениниану» фильмами «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году», выпускает в 1962 г. один из лучших советских фильмов «Девять дней одного года». Герои фильма Дмитрий и Илья, которых играют на тот момент уже знаменитые Алексей Баталов и Иннокентий Смоктуновский, и Леля – Татьяна Лаврова (Татьяна Андриканис) – физики-ядерщики. При этом они находятся в состоянии любовного треугольника. Дмитрий опасно болен, и Леля – ординарный ученый, но любящая женщина – выходит за него замуж, чтобы он мог продолжать спокойно работать. Илья рад бы выйти из этой ситуации, но он гениальный физик и должен продолжать изыскания вместе с Дмитрием. Все это снято в документалистской манере – для вида посидев в шикарном ресторане, герои объясняются на переговорном пункте (или на кухне, заставленной нехитрыми предметами быта), на свадьбе героев присутствует сотрудник особого отдела (Лев Дуров), который довольно бесцеремонно обрывает тосты на чересчур секретные темы (Рисунок 173) и т. п.
Рисунок 173. Кадры из фильма Михаила Ромма «Девять дней одного года»
Следующий фильм Михаила Ромма – документальный «Обыкновенный фашизм» (1965 г.). Это безусловно антифашистский фильм – и при этом он абсолютно «оттепельный». Вероятно, лучшую характеристику дал ему Борис Стругацкий:
«Я прекрасно помню времена, когда сама мысль о параллели между (немецким) фашизмом и (советским) коммунизмом показалась бы мне кощунственной. Однако, когда на экраны страны вышел поразительный по своей разоблачительной силе фильм Ромма «Обыкновенный фашизм», и я, и большинство моих друзей уже как должное восприняли скрытый замысел режиссера – продемонстрировать страшное, безусловное, инфернально глубокое сходство между двумя режимами. Разумеется, фильм недолго продержался на экране, хотя, насколько мне известно, запрещен никогда не был».{141}
Григорий Козинцев (Козинцов), прочно вошедший в историю советского кино (совместно с Леонидом Траубергом) всенародно любимой революционной трилогией «Юность Максима» (1934 г.) – «Возвращение Максима» (1937 г.) – «Выборгская сторона» (1938 г.), нашел своего «оттепельного» героя с постоянно болящей совестью в классике – в 1957 г. он выпускает «Дон Кихота» по сценарию Евгения Шварца, а в 1965 г. – «Гамлета». Последний фильм мало того что был основан на переводе опального Бориса Пастернака, который не переиздавался после его первой публикации, но еще и представлял собой совершенно новую концепцию «Гамлета», принадлежавшую, по мнению искусствоведа Ефима Добина, лично Козинцеву. Его Гамлет был не слабовольным, сомневающимся мстителем, а мыслителем, героем и революционером:
«При всей бесхитростной, казалось бы, естественной игре Смоктуновского Гамлет в козинцевском фильме (пользуясь выражением Брюсова) «исключительный человек, воплощающий в себе свой век».
Гамлет – человек не слабой воли и не сильной воли. Он – человек сильной мысли и непреклонного морального чувства.
Устремленная мысль и нравственная непримиримость укрепляют «мускулатуру» его воли. Согнутый Гамлет распрямляется, отбрасывает сомнения изберет на себя всю тяжесть поединка с Эльсинором…
…Мысль подвинула Гамлета на борьбу, в которой Гамлет отважно отрезает себе пути отступления. И в борьбе выросла, расправила крылья его мысль. По сцене «флейты» мы видим, как мысль Гамлета мужает и зреет, от своих личных невзгод поднимаясь до уровня всечеловеческой трагедии…
…В фильме Козинцева Гамлет «стал борцом со злом, судьей, мстителем – и главной искупительной жертвой». Но не только «по роковому вызову судьбы» и не только «в силу стечения обстоятельств». А по строгой необходимости – и внешней и внутренней. Гамлет – Смоктуновский не только честен, благороден и добр. Он добровольно взвалил на себя ношу ответственности за зло, царящее в мире. И, преодолевая приступы слабости и нерешительности, он становится «грозным», «львом», «героем».
В козинцевском фильме Гамлет – светоч века.
Мыслитель, опередивший свое время.
Быть может, гений, который трагически не состоялся…»{142}
К счастью, революционность была спрятана в «Гамлете» Козинцева достаточно глубоко, и фильм никогда не изымался из проката.
В 1967 г. арабские страны при поддержке СССР проиграли Шестидневную войну Израилю – и в том же году ложится на полку дебютный фильм Александра Аскольдова «Комиссар», снятый по мотивам рассказа Василия Гроссмана «В городе Бердичеве». Такая же судьба ждала реалистичный фильм Андрея Кончаловского «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж» (1967 г.) – оба фильма вышли только в конце 1980-х гг. И почти такая же участь была уготована шедевру Андрея Тарковского «Андрей Рублев» (1966 г.) – с той разницей, что картина все же побывала в ограниченном прокате в 1971 г. Наконец, в 1968 г. советские войска оккупировали Чехословакию во время Пражской весны. «Демонстрация семерых» (на самом деле – восьмерых) на Красной площади 25 августа 1968 г. была пресечена так же эффективно, как и любые другие выступления, происходившие на
