— Значит, ты планируешь развести его?

Райдер хмурится и медленно поднимает взгляд от курицы, которую он начал разделывать.

— Не планирую, нет.

— Ч-что? — лепечу я, и мои глаза раскрываются шире. — Но мне же будет холодно.

Он пожимает плечами.

— С точки зрения заботы об окружающей среде будет безответственно отапливать это место из-за двух человек. Я не буду этого делать, но если сумеешь сама развести огонь, вперёд. Или же ты можешь подумать о том, чтобы сыграть свою роль в защите тающих полярных ледников, вестников надвигающейся климатической катастрофы, и разделить постель с теплокровным человеком. Решай сама.

Я стону и тру лицо.

— Ты выживальщик, обнимающийся с деревьями.

— Что-что, дорогая? — он приставляет ладонь к уху.

Я бросаю в его голову забытый кусочек лука.

— Ты меня слышал, — я ни хрена не знаю о таком скаутском дерьме, и Райдер это понимает.

И снова я испытываю искушение применить к нему насилие, но еда пахнет очень вкусно, и мне бы хотелось, чтобы он доделал блюдо. Может, потом я скручу его яйца и заставлю развести огонь.

Мой желудок урчит, так что я заталкиваю в рот горсть английского чеддера и фиников и жую. Мне сложно ненавидеть того, кто может сделать закусочную нарезку такой чертовски вкусной.

— Ты играешь грязно, Бергман.

Его усмешка почти неуловимая, и он делает лицо нейтральным.

— Я предупреждал, что не всегда буду играть справедливо.

Он играет со мной, и мы всегда так делали. Он подкалывает меня, я подкалываю его. Мы по очереди играем роли кошки и мышки, провоцируем друг друга; один подталкивает другого, пока тот не оказывается загнан в угол, а потом можно сжалиться и отпустить.

Но он наклоняется, применяя больше давления. Он не просто загоняет меня в угол. Райдер давит на меня. Потому что он знает, что я бы запросто согласилась спать с ним (какая женщина в здравом уме от такого откажется?), но он этого не хочет. Он хочет, чтобы я хотела не просто метр девяносто сплошных мышц, привлекательное лицо и идеальную дозу засранца в характере. Он хочет, чтобы я хотела его. Он хочет, чтобы я сделала шаг, который это продемонстрирует.

Я потягиваю вино и смотрю на него, думая о нашем походе ранее. Я чувствовала себя храброй на вершине той горы. Я позволяю себе подумать обо всех ужасающих последствиях, которые кажутся такими же опасными, как падение с той высоты. Но наш спуск вниз был возвращением к реальности… к страшному, к тому, каким деликатным ощущается моё сердце.

Страх курсирует по моему телу, и всё же я хочу подавить это. Я ужасно боюсь, но в то же время больше не могу лгать. Я не могу сказать, что не хочу пытаться как-то осмыслить то, что происходит между Райдером и мной. Как это вообще сделать, если я не делаю ни шага к подобной возможности?

Мне нужен крепкий первый шаг. Он не может быть маленьким. Он не может быть жалким. Речь же идёт про меня. Единственное, что приходит мне в голову — это то, что мы всегда делали: посмотреть на ставку Райдера и перебить её.

Встав, я ставлю вино на стол и стягиваю толстовку через голову. Дальше расстаюсь с длиннорукавой кофтой. На мне только белая майка без лифчика. Рука Райдера, держащая нож, замедляется, потом останавливается.

— Что ты делаешь? — хрипит он.

Я нагибаюсь, чтобы снять спортивные штаны, затем пушистые носки. Теперь я осталась в трусиках и майке.

— Ну, если мне всю ночь предстоит мёрзнуть, можно сначала отогреться в джакузи. Выглядит весьма заманчиво.

Райдер издаёт сдавленный звук.

Отойдя от стола, я вальяжно приближаюсь к стеклянной двери и толчком открываю её. Джакузи стоит буквально в паре метров, небо напоминает чёрный купол, усеянный звёздами в такой удалённости от огней города. Стоя спиной к Райдеру, я оборачиваюсь через плечо. Я удерживаю его взгляд, пока стягиваю майку и позволяю ей упасть на пол.

Райдер свешивает голову. Его руки упираются в стол.

— Я поем снаружи, Бугай. Спасибо.

Глава 27. Райдер

Плейлист: Jamie McDell — God is a Woman

Мои руки дрожат, пока я складываю курицу в сковородку. Кожица трещит и шипит, встречаясь с жаром. Звуки соответствуют тому, как я чувствую себя, наблюдая, как Уилла запрокидывает голову в джакузи. Мне жарко, неспокойно.

Я опасно близок к тому, чтобы вспыхнуть.

Она там абсолютно голая. Я вижу её трусики и майку, лежащие на тёмной террасе как лужица пролитого молока. Лунный свет придаёт её коже голубоватый оттенок, изгиб её грудей слегка выглядывает из-под бурлящей воды.

Я настолько твёрд, что мой член вот-вот прорвёт ширинку. Мне приходится напоминать себе дышать, чтобы не упасть в обморок на сковородку с жареной курочкой и не добавить к ошеломительному репертуару моей головы ещё и ожоги третьей степени.

Я не могу перестать представлять, как она выглядит, и умираю от желания прикоснуться к ней. Она разделась, всё верно, но я не видел всё полностью. Я отвёл глаза, когда её пальцы подцепили трусики. Я не мог. Я не мог допустить, чтобы первый раз, когда я увижу Уиллу обнажённой, был таким неполноценным моментом. Когда я увижу её, это будет на равных условиях, и она будет также жаждать увидеть меня, как и я её. В этой игре я не буду уступать.

Я достаточно услужлив, чтобы принести Уилле её вино. Она улыбается мне и меняет позу под пузырьками, принимая бокал. Она ни капельки не пытается не пялиться на ситуацию в моих джинсах.

— Ох, Лесоруб. Похоже, этому бревну совсем не комфортно.

Я хмуро гляжу на неё, затем уношусь обратно внутрь, и моё раздражение усиливается, когда я слышу её гортанный смех. Я добавляю финальные штрихи к еде и раскладываю по тарелкам для нас обоих. Дважды перепроверив, что конфорки выключены, я сую бутылку пива под мышку и выхожу, чтобы присоединиться к ней. Уилла смотрит на звёзды, одна её рука вытянута вдоль края джакузи и играет вином в бокале.

Встретившись с моими, её глаза смягчаются. Тёплые, шоколадно-карие, с карамельными крапинками. Её бокал почти опустел. Вино делает её чуточку податливой и, судя по выражению в её глазах, весьма возбуждённой. Вино ведёт к возбуждённым глазам. Даже не сомневайтесь, что я сохранил этот факт на будущее.

Когда я передаю Уилле её тарелку, она улыбается мне.

— Спасибо.

Какое-то время мы едим молча; я в садовом кресле-шезлонге, Уилла в джакузи, держа тарелку над пузырьками. Она ест пальцами,