Роту Бертье также проехали быстро, а чего там рассматривать – хорошая рота, двести человек. Всех остальных тоже проезжали, не задерживаясь: и арбалетчиков, и саперов, – только у стрелков остановились. Фон Бок ткнул пальцем в одного из мушкетеров.

– Мушкет?

– Именно, господин, – отвечал мушкетер.

– И как бьет?

– Хорошо, крепко бьет, – отвечал чуть растерявшийся солдат.

Роха только рот раскрыл, хотел что-то сказать, но подбежавший к маршалу ротмистр Хилли сразу все рассказал:

– Со ста двадцати шагов каленую кирасу вместе с туловом навылет пробивает, господин маршал.

– Прекрасно, и сколько у вас таких?

– Семьдесят восемь штук, – отчеканил Хилли.

– Прекрасно, – обронил фон Бок и поехал дальше.

Кажется, он не находил повода придраться хоть к чему; наверное, от этого вид у него становился все более раздраженный. Но повод все-таки нашелся.

– А это что? – остановился напротив кавалеристов выехавший чуть вперед фон Беренштайн. – Ваша кавалерия? – Он тут же глазами пересчитал всадников и повернулся к Волкову. – Семьдесят?

Да, с учетом молодого Гренера, братьев Фейлингов и их послуживцев в эскадроне было семьдесят человек.

– Именно так, господин генерал, – слегка волнуясь, отвечал вместо Волкова капитан кавалерии Гренер-старший. – Семьдесят.

– По договору с купцами, если мне не изменяет память, – начал фон Беренштайн, даже не взглянув на кавалериста, – у вас должно быть сто человек о конях и в доспехе. Не так ли, полковник?

– Значит, недобор? – оживился фон Бок. – Экономили на наряды, господин полковник? На ваши наряды, да прекрасный ваш доспех, да на коня можно было набрать еще сотню кавалеристов.

– Я совсем не экономил, – отвечал Волков с некоторой высокомерностью. – Если вы соизволите проехать чуть дальше, господин маршал, вы увидите пушки. Вместо трех десятков всадников я взял команду отличных артиллеристов и три пушки, одна из которых полукартауна. Учитывая мой опыт, артиллерия не будет лишней в бою.

– Учитывая ваш опыт? – со всей возможной едкостью переспросил маршал.

– Пушки очень помогали мне в схватках с горцами.

– Именно что с горцами, – еще более едко отвечал ему фон Бок. – Осмелюсь напомнить вам, что мы идем не на горцев, а на взбунтовавшихся хамов. И нам не понадобятся пушки, чтобы драться с ними, нам понадобятся кавалеристы, чтобы ловить это быдло.

Волков и не нашелся что сказать на такую, как ему казалось, глупость. Зато фон Беренштайн знал, что говорить:

– У вас, полковник Фолькоф, по контракту недобор тридцать всадников. Десять монет жалованья на каждого, контракт у вас на четыре месяца. Итого тысяча двести талеров земли Ребенрее. Прошу вас внести в казну армии эту сумму.

– Уверен, что это не составит для вас труда, – заметил фон Бок с улыбочкой, – как только вы распродадите свои тряпки и побрякушки, вы сразу покроете эту сумму.

– У меня нет необходимости распродавать свои вещи, – заносчиво и даже резко отвечал маршалу кавалер, – но я хотел бы напомнить вам, господин фон Бок, – Волков нарочно не упомянул звание фон Бока, он буквально нарывался на ссору, – что на эти деньги я нанял артиллеристов.

Но маршал только улыбался ему в ответ, а за него говорил генерал фон Беренштайн:

– Так распустите отряд, заберите авансы, а их отправьте в Ланн или туда, где вы их наняли, а тысячу двести талеров внесите в казну армии.

Фон Бок не стал дожидаться ответа полковника, повернул коня и поехал дальше, смотреть следующий полк. И все остальные офицеры двинулись за ним.

А Волков белел лицом, проклиная и маршала, и его генерала.

– Вам нужно выпить, кавалер, не то с вами случится удар, – негромко говорил Брюнхвальд, поглядывая на Волкова.

– Мерзавцы, – шипел Волков, но прекрасно понимал, что ничего сделать не может.

– Максимилиан! – крикнул капитан-лейтенант и, когда его сын подъехал, продолжил: – Полковника препроводите в шатер. И вина, дайте ему вина.

Распорядился, а сам поехал следом за командирами: он хотел посмотреть роты других полковников.

Глава 36

Часа через два, когда Волков уже устал ждать, Брюнхвальд просил дозволения видеть полковника. Капитан-лейтенант вошел в шатер на удивление довольным.

– Чего же вы радуетесь? – с заметным раздражением спрашивал его кавалер.

– Смотрел роты других полковников, – сообщил Брюнхвальд, продолжая улыбаться.

– Ну и что? – Волкову было любопытно.

– Ни одного полка, нам равного, нет.

Кавалер указал своему лейтенанту на стул, Гюнтер принес еще один стакан под вино. Брюнхвальд сел, сам налил вина и продолжил:

– Лучшие их роты – как наша третья. Бертье может им даже и примером быть. Полки малочисленны, в трех из них и трех тысяч не будет. Есть арбалетчики, но не чета нашим ламбрийцам. Стрелки есть, аркебузиры, но мушкетов нет – я ни одного не увидал. Все кавалеристы, что попались мне на глаза, – дрянь, кони – дрянь, доспехи – дрянь, их и двух сотен не наберется, а может, и вовсе сто пятьдесят будет. Так их мало, что фон Беренштайн предложил фон Боку их из подчинения полков вывести и собрать в одну часть.

– Сие мудро, – заметил кавалер. – А наших тоже хотят переподчинить? – Он не хотел бы отдавать своих кавалеристов под начало другого человека. – Про наших сказано ничего не было?

– Нет, про наших ничего, – отвечал капитан-лейтенант. – Также смотрел я и саперов. Господь всемогущий! Бродяги со сломанными лопатами – и тех на три полка и полутора сотен не наберется.

Волков отпил вина и понимающе качнул головой, а Брюнхвальд резюмировал:

– Половина силы всей армии в нашем полку. Нам и отдуваться придется.

– Чертовы мошенники, – разозлился Волков, – деньжата на хороших солдатах экономили, собирали бродяг, с фон Боком и фон Беренштайном делились лишком. Приобрели, видать, капиталец, а воевать с мужичьем… это уж как получится.

– Именно, именно, – кивал капитан-лейтенант. – Это мы с вами собирали добрых людей за добрую плату, а остальные деньгу зарабатывали. Да, кстати, через час у маршала совещание, просил быть старших офицеров. Он диспозицию и план кампании утверждать желает, хочет слышать наши мнения.

– Черта с два он захочет кого-то слушать, – произнес кавалер и тут же крикнул: – Гюнтер, почисть туфли и неси сюда мою цепь!

– Опять собираетесь злить их своим видом? – спросил капитан-лейтенант.

– Деньги за одежду заплачены, может, я надеваю ее в последний раз. Может, завтра уже выступим.

Брюнхвальд только кивнул в ответ.

* * *

– Господа, рад вам сообщить, что все противоречия и все вопросы с ландскнехтами разрешены. Капитан Зигфрид Кленк писал мне, что завтра выступает со своими шестью сотнями людей и будет у нас в расположении уже через два дня.

Офицеры оживленно приветствовали эту новость. Адъютанты раскладывали