Мамая за правоверную веру христианскую и за святые божии церкви и за всех христиан, взяв с собою скипетр царя небесного — непобедимую победу, доблесть Авраама, помянув бога и сказав: «Господи, услышь меня в помощь мне, услышь, боже, в помощь мне, пусть постыдятся и посрамятся и узнают враги мои, что имя твое — господь, что ты один вышний во всей земле». И соединился со всеми князьями русскими и со всеми своими войсками.

В то же время князь Олег рязанский услышал, что царь Мамай кочует на реке Воронеже на броде, а хочет идти на Русскую землю, на великого князя Дмитрия Иоанновича московского. Скудость ума была в голове у князя Олега рязанского, и Олег, князь рязанский, отправил посла своего к безбожному царю Мамаю и дары многие с великою честью и грамоты написал таким образом:

«К восточному царю, сильному среди царей Мамаю. Ставленник твой и присяжник Олег, князь рязанский, тебя умоляет. Слышал, господин, что ты хочешь идти на Русскую землю на своего слугу, на великого князя Дмитрия Иоанновича московского, и хочешь его устрашить. Всесветлый царь царей, пришло твое время: золотом, И серебром, и всяким богатством наполнилась земля Московская. А князь Дмитрий — человек христианский, когда услышит о твоей ярости, то убежит князь Дмитрий Иванович московский в дальние земли, или в Великий Новгород, или на Двину к морю, а многое богатство в руки твои попадет и твоему великому войску. Меня же, раба твоего Олега рязанского, да пощадит, царь, твоя держава. Я рад твоему, царь, приходу и устрашу Русскую землю. А князь великий Дмитрий Иванович и все князья русские сильно устрашатся твоей угрозы. Еще, царь, молю тебя, оба мы, твои рабы Олег рязанский и князь Ольгерд литовский, о своем великом бедствии. О том много тебя умоляем. Князь великий Дмитрий Иванович сделал зло и наши города захватил силою. Но не только это одно. Когда мы за свои обиды погрозим ему царским твоим именем, он не только не уступит, но еще хуже делает: держит град Москву за собою, сильному царю царей много злословит. Князь Дмитрий Иванович хочет идти на тебя, а ведет за собой полчище немцев, и много у него русских людей. И они все сказали ему подробно. А мы оба, царь, идем к тебе на помощь».

А другого посла князь Олег рязанский отправил к великому князю Ольгерду литовскому, письмо же было такое: «Великоумному князю Ольгерду литовскому. Радуйся радостью, что пишу тебе. Знаю ведь, издавна ты замышлял на великого князя Дмитрия Ивановича московского, чтобы изгнать его из Москвы, а самому завладеть Москвой. Ныне же пришло нам время идти на великого князя Дмитрия Ивановича: царь Мамай идет на твоего недруга, а на моего супостата, и на грады его, и на отчину его, на Русскую землю, ныне присоединимся к царю Мамаю. Знаю я, что царь даст тебе Москву и другие грады своею властью, мне же даст Коломну и Владимир, и Муром, и иные мои грады, так и будет. Я же послал своего посла и какие нужны дары и пишу писания свои к царю, о чем ты знаешь лучше меня».

Князь же Ольгерд литовский был очень рад и великую честь воздал послу друга своего Олега. И послал Ольгерд посла своего с великими дарами к царю Мамаю и писания свои написал таким образом: «Великого царя Мамая князь Ольгерд литовский за твою милость, присяжник твой, много тебя умоляет. Слышал, господин, что ты хочешь наказать свой удел, Русскую землю, князя Дмитрия Ивановича московского. Поэтому молю тебя, царь, ибо знаю, что великий князь Дмитрий Иванович московский великую обиду наносит твоему слуге, князю Олегу рязанскому, города его захватил силою, да и мне, господин, сильный царь, много вреда делает, твоему присяжнику Ольгерду литовскому, а тебе, царь, говорит многие злые речи не только князь великий один, но и бояре его. И ныне молим тебя от бога, да приидет держава царства твоего, да и о том, чтобы увидел ты нашу обиду от московского князя Дмитрия».

Думали же про себя Олег рязанский и Ольгерд литовский, говорили сами себе: «Когда услышит князь Дмитрий московский царево имя и нашу присягу царю, то побежит из Москвы от сильного царя Мамая, да и от нас, в Великий Новгород или на Двину к морю. Но и там его именем царевым возьмут, как птицу из гнезда, и умолим царя: сами сядем на Москве или на Коломне. А когда царь пойдет к Коломне, и мы его умолим и с дарами встретим и многими дарами царя почтим, царь возвратится, а мы княжение Московское разделим между собою по цареву повелению и начнем им владеть: часть отойдет к Вильне, часть к Рязани; знаем ведь, что царь даст нам грамоты как нам Москвою владеть, да и детям нашим вечно после нас».

А не знаешь, что помышляешь и что говоришь, как младые дети; а не ведали божьей силы, господнего милосердия. Апостол Павел сказал: «Если кто в бога верит с добрыми делами и правду имеет в сердце, тот человек может от многих врагов спастись».

Князь же великий Дмитрий Иванович не знал о приходе царя, ни о союзе Олега рязанского и Ольгерда литовского с царем. И были у великого князя Дмитрия Ивановича поставлены крепкие сторожевые по имени Родион Жидовинов, да Андрей Попов сын Семенов, да Федор Стремен Милюк, и иных 50 человек удалых людей двора великого князя[647].

В тот же день, по Ильине дне на третий день[648], князь великий Дмитрий Иванович у себя на пиру в набережных теремах изволил чаши поднимать за своего брата, за князя Владимира Андреевича. В это время примчался Андрей Попов сын Семенов из степи и говорит великому князю Дмитрию Ивановичу: «Нынче не подобает тебе, государю Русской земли, веселиться и сладкие меды испивать, теперь, князь, время всем молиться богу и думать о том, как бы сделать, чтобы в земле Русской было тихо и безмятежно. Идет на тебя, государь, царь Мамай со всеми силами ордынскими, а ныне он на реке на Воронеже. И мы его силу объезжали 12 дней, и подстерегли нас сторожевые царя, поймали меня. И спрашивал меня царь: «Знает ли мой слуга, а ваш государь князь Дмитрий Иванович, что я иду к нему гостить со многими силами, а силы моей — 12 орд да три царства, а князей со мною 73, помимо главных, степных [649]