Вполне вероятно, что совпадение южнорусских горнов XI–XII вв. с римскими представляет собой результат не конвергенции, а генетической связи. Хранителями античных традиций были, как: и в других случаях, города Босфора и Приазовья[710].

Связь русского гончарного дела с северо-восточным Причерноморьем обнаруживается и при рассмотрении других конструкций русских средневековых горнов.

Пятый горн Донецкого городища существенно отличался от обычного типа. Ввиду отсутствия в моем распоряжении чертежей и фотографий этого горна приведу полностью его описание: «Горн имеет немало конструктивных особенностей. Здесь горячий воздух проходил через кольцевой канал, заложенный в самом поду, а от него расходилась сеть косых тонких каналов, которые пронизывали под»[711].

Из описания неясно, имели ли эти косые канальцы выход наверх или они пронизывали толщу пода (череня) только в горизонтальном направлении. Кольцевой канал, заложенный в основании пода, прослежен в одном горне в том же Елизаветинском городище[712].

Детали устройства центральной части горна не прослежены; возможно, что и здесь были какие-нибудь «косые каналы». Печь с кольцевым каналом и радиально расположенными канальцами, с подпорным столбом в центре, была обнаружена при раскопках в Фанагории. Дата ее — вторая половина IV в. н. э.[713].

Наличие однотипных горнов оригинальной конструкции на двух концах донецко-азовского пути (Донец — Тмутаракань) не лишено интереса, хотя время этих горнов и различно.

Четвертый тип горна дает нам Старая Рязань. Опять из-за отсутствия чертежей вынужден дать цитату из раскопочного отчета (с переводом старых русских мер в метрические): «В третьей траншее на глубине 70 см обнаружилась круглая площадка (135 см в диаметре) из небольших кирпичей; площадка имела форму полого купола с подъемом не более 7 см. Размер красных кирпичей был очень небольшой — длина 10 см, ширина 9 см и толщина 5,5 см. Площадка была тщательно сложена правильными концентрическими рядами. Во внешнем ряду сохранились не все кирпичи, ближе к центру было полных четыре ряда кирпичей, поставленных на ребро. Еще ближе к центру ряды были обиты, и на кирпичах сохранились следы сильного огня; от жара кирпичи порастрескались и приняли вид современного железняка. В хорошо сохранившихся рядах между кирпичами видна заливка одинакового цвета с кирпичами. Так что, вероятно, площадка была выложена из сырых кирпичей и залита глиной и затем от действия огня кирпичи были более или менее обожжены. Средние ряды кирпичей были отлично обожжены и в изломе представляли одинаково красную массу, тогда как кирпичи наружных рядов были обожжены только поверхностно, внутри же сохранялась серовато-зеленая плотная глина… Под кирпичами оказалась прослойка темно-серой золы около 4 см толщиной. Еще ниже лежали обломки известнякового плитняка, под которым находился материк»[714].

Находка здесь же обжигательных подставок и сильно прокаленной посуды убеждает в том, что раскопками Черепнина и Крейтона был обнаружен гончарный горн, точнее его под. Топочная камера в данном случае была расположена, очевидно, не внизу, а где-то сбоку. Тонкую прослойку золы под кирпичами следует рассматривать как теплоизоляцию. Античные обжигательные печи были также сложены из сырцового кирпича[715].

Старорязанский горн своей прочной кирпичной кладкой выгодно отличается от глинобитных горнов Вщижа, Донца и Райгорода. Самым интересным в конструктивном отношении является гончарный горн, раскопанный В.В. Хвойко в Белгороде под Киевом[716].

Горн был расположен у ворот Белгородского детинца с внешней стороны крепостных стен. Горн, вместе с обжигавшейся в нем посудой, был вскрыт археологом в том виде, в каком за семь веков до этого он был брошен своим владельцем по причине какой-то катастрофы, постигшей город в XIII в. (нашествие Батыя?). Белгородский горн — единственный из всех известных науке сохранил полностью наиболее хрупкую верхнюю часть покрытия. Но белгородский гончар XIII в. не успел вынуть обожженные им горшки, и горн оставался замазанным почти семьсот лет.

По поводу белгородского горна крупный знаток русской керамики А.В. Филиппов писал, что «…обжигательная печь горизонтального типа с обратным пламенем отличается оригинальностью конструкции и интересна в технологическом и теплотехническом отношениях…» Ее «можно рассматривать как продукт развития античной технологии»[717]. И, действительно, белгородский горн по своей конструкции чрезвычайно близок к большой керамической печи, раскопанной в Керчи в 1929 г. и относящейся ко второй половине IV в. н. э.[718]

Длина горна — 3 м 25 см, ширина — 2 м, высота сохранившихся стенок — 80 см. В плане горн имел грушевидную форму. В центре его находилось плоское возвышение, повторявшее форму горна и имевшее поперечный дымоходный канал, соединявшийся с вертикальными отверстиями в середине выступа.

Пространство между выступом и стенками горна было заполнено обжигавшимися сосудами в количестве около 15 штук. В узкой части горна было устье топки. Горн, у которого перед началом обжига верх был уже разобран, заполняли высушенными горшками (заднюю часть горна). Затем замазывали глиной верх, клали в переднюю часть дрова, зажигали их, замазывали устье глиной и обжиг начинался. Система дымоходов была устроена так, что жар из передней части шел, огибая выступ и прогревая все горшки, после чего он попадал в поперечный канал, откуда был доступ к выходу вверх (см. чертеж). По окончании обжига разламывали глиняную обмазку верха и извлекали обожженные горшки.

В итоге намечается следующий список типов гончарных горнов:

1) Вщижский — двухъярусный без «козла» (встречен и в Райковецком городище);

2) Донецкий I — двухъярусный с «козлом» посредине топочного яруса (в Донецком городище — 4 горна, в Левобережном Цымлянском — 1);

3) Донецкий II — двухъярусный с кольцевым каналом;

4) Рязанский — одноярусный горизонтальный с кирпичным подом; конструкция прослежена недостаточно;

5) Белгородский — горизонтальный одноярусный с обратным пламенем, со сложной системой жаропроводов.

В этом списке горны расположены по восходящей степени их технического совершенства. Все пять типов можно объединить в две системы — «двухъярусную с прямым пламенем» и «горизонтальную с обратным» (более совершенную). По своему происхождению первую систему, распространенную в небольших русских городах можно связывать с устройством римских провинциальных горнов (гейдельбергского типа, а донецкий вариант — с фанагорийскими), а вторую, встреченную в более крупных городах, следует сближать с керченскими позднеримскими печами.

Обязательное применение горнов городскими мастерами повело к образованию термина «гърнъчаръ» гончар.

Способ загрузки горна удалось проследить только во Вщиже, несмотря на плохую сохранность горна[719].

Вщижский горн был раздавлен в тот момент, когда обжиг посуды подходил уже к концу, но еще не был завершен[720]. Большая часть посуды обожжена добела, хорошо звенит, некоторые сосуды не прокалились насквозь и в середине излома дают серую полоску. Один большой горшок растрескался и покоробился еще