— Да, ты прав. Во всём прав, виджана. Вот только…ты же мне правду говоришь? — запоздало попытался отступить безопасник.

— Нет, Орлинду, это я для прикола сорок тысяч бакинских тебе притащил! А внизу тебя ждёт оперативна группа КГБ СССР! Ты охренел, нигер?

— Оу! Ладно, ладно! Не шути так, виджана. КГБ — это слишком серьёзно, — он снова заметался по комнате, затем снова успокоился и вытащил с антресолей два объёмных кожаных чемодана, куда стал складывать одежду из шкафа. Туда же последовал небольшой двухкассетник, фотоаппарат, электробритва и куча других мелочей.

— Ты отстал от жизни, Орлинду. В конторе глубокого бурения после августа этого года такая чехарда и танцы с бубнами, что им ещё долго в непрекращающемся бардаке не будет до тебя дела. А у ментов руки коротки. Лови момент.

— Твоя правда, Люговой, — было видно, что африканец уже совсем взял себя в руки. Что ж, время дожимать.

— Надеюсь, Орлинду, ты не думаешь, что всё это я делаю только из моего к тебе доброго расположения?

— Что? — африканец замер над раскрытым чемоданом.

— Как ты справедливо заметил в самом начале нашей беседы, за мою работу мне не заплатили. Всю валюту я принёс тебе. Это, во-первых. Во-вторых, я предупреждал, чтобы ты не втягивал меня в откровенный криминал? Предупреждал! В-третьих, мне пришлось уничтожить почти новую одежду и обувь, в которой я был. Думаю, я имею право на небольшую компенсацию?

Орлинду на секунду прищурился и заиграл желваками.

— Что ж, это будет справедливо, виджана. Нужной суммы, эквивалентной принесённой тобой, в рублях у меня нет. Но я знаю, как выйти из положения: не люблю оставаться в долгу, — он нырнул куда-то за диван и достал туго перетянутый резинкой целлофановый пакет, — здесь тридцать пять тысяч рублей, Люговой. Есть ещё немного, но ты же понимаешь, советская валюта до отъезда мне ещё понадобится. Поэтому вот, держи, — он протянул мне брелок с Микки Маусом и парочкой ключей, — на четвёртом этаже в конце коридора есть комната восемьдесят один. Там у меня склад. Возьми всё, что тебе нужно, пока я собираюсь. Полчаса тебе хватит? Потом ключ вернёшь, и мы в расчёте. Идёт?

— Нормальный ход. Тогда я пошёл, — я внутренне усмехнулся, пряча отданные мне деньги во внутренний карман пиджака. Хитрожопый африканец рассчитал правильно. Полчаса. Один человек. Ну сколько я могу взять? Сумку? Две? Тряпки, они и есть тряпки. Сто против одного, он оставит товар другим иностранцам, пусть и по бросовой цене, но себе не в убыток. Бизнесмен, мать его! Жопа горит, а о прибыли не забывает.

— Иди, иди, виджана, не отвлекай! — Орлинду уже с головой закопался в своих чемоданах.

Я же не стал тормозить и отправился в пещеру местного Алладина, вернее, на тайный склад спекулянта. Общага была почти пуста по причине уже начавшихся занятий и в коридорах мне вполне закономерно не встретилось ни одного человека.

Запасами Орлинду я был несколько разочарован. Нет, я, конечно, не ждал шкафов с брендовыми вещами и ящиков, ломящихся от упаковок импортного пойла, сигарет и прочих фарцовочных ништяков, но запасы африканца особо не впечатляли. Думаю, это на мой искушённый взгляд.

Удивило присутствие нескольких советских стиральных машин, кажется «Вятка-Автомат», цветных телевизоров в упаковке и даже целого холодильника, хотя дефицит подобных товаров и галопирующая инфляция вполне могли стать причиной вложения капитала предприимчивого торговца.

Я распахнул один из двух шкафов, занимающих стены комнаты.

Ага, это я удачно зашёл! Вот и плащик подходящий, длинный, неброского болотного цвета, да ещё с тёплой подстёжкой. Модный в этом сезоне. Я пробежался глазами в поисках куртки. Увы, ни ветровок, ни кожаных курток не было. Берём что есть, однозначно.

А внизу у нас что? Ага, картонные коробки с рубашками. Я разорвал одну из упаковок. Шёлк? Ё-моё, а попроще чего-нибудь? И не такое помпезное. Блин, нету.

Оп-па! А это что? Водолазки. Берём, даром, что чёрные и кофейные. Африканский шик? Зато моего размера целых пять штук.

Попутно, разбираясь с товаром, прихватил и освободил от плотно забитой колготками вместительную кожаную сумку карамельного цвета с ухватистыми ручками с медными шильдиками. Удобно и практично. Продолжаем шопинг.

Заодно удобно сложить награбл…то есть полученное за услуги. Со штанами и обувью — полный швах. Джинсы — сплошные «Мальвины», «Пирамиды» да всякие там бермуды. К тому же только женские модели. Может Машке прихватить? А не треснет? Да ладно, чего мелочиться? От парочки сумка не порвётся.

От огромного количества цветных футболок с кричащими надписями начинало подташнивать. В клетчатые китайские сумки с пачками лосин, леггинсов и свитерами с идиотской вышивкой я даже не стал заглядывать. Бусы для папуасов. А после того как со шкафа на меня свалился тюк с бейсболками и попугайскими спортивными костюмами, заставив меня расчихаться от тронутой пыли, попросту плюнул в сердцах и решил больше тут не копаться. Конечно, не имей я искушения постперестроечных тридцати лет, то грёб бы всё подряд. Ещё бы в трусы и за пазуху напихал.

Похоже, Орлинду решил от меня отделаться всякой дешёвкой. Ну да ладно, хоть денег неплохо отвалил. А вместе с теми, что я взял из сейфа сумма и вовсе выходила о-очень внушительная.

Полчаса истекли, не то чтобы я решил скрупулёзно следовать условиям Орлинду, но брать тут было решительно нечего. На самом деле можно было бы вообще ничего не брать, но должны же быть какие-то принципы? Да и про паршивую овцу и клок шерсти не зря поговорка есть.

Я последний раз оглядел комнату, и мой неожиданно взгляд зацепился за не по-советски яркие цвета картона одной из упаковок, краешком выглядывающей из-за новенького холодильника «Саратов». Я не поленился, вернулся и сдвинул стиральную машину, чтобы рассмотреть упаковку поближе.

Моё любопытство было вознаграждено с лихвой. Что ж, Орлинду сам сказал: «Возьми, что тебе нужно». Мимо этих вещей действительно грех пройти. Я вытряхнул из двух клетчатых сумок их содержимое прямо в один из шкафов и аккуратно упаковал две найденные коробки. Каждую в отдельную сумку.

Как хорошо, что в силу лени я не снял со своей связки ключи от моей комнаты в общежитии. К тому же так и не нашёл времени забрать оставшиеся под моей кроватью домашние заготовки: то недосуг, то забываю напрочь