Шрифт:
Закладка:
Речь, понятно, вновь о поражении сборной СССР от бельгийцев. Ведь тренеры произвели замены, что немудрено по такой жаре и влажности. «Цель была ясна, — разъяснял Колосков в «Советском спорте», — усилить игру в атаке за счёт скоростных действий свежих футболистов. К сожалению, в отсутствие Заварова, который мог бы объединить их усилия, ничего путного не получилось». А куда же делся столь необходимый Александр Заваров? Так его и заменил на 72-й минуте Родионов. Потому что устал человек, всё игре отдал.
Между прочим, по итогам 86-го именно Заваров будет признан лучшим футболистом страны, а не обладатель «Золотого мяча» Игорь Беланов. И Александр вправду мог «объединить усилия».
Потому что по игровой манере, филигранной технике, способности переключать скорость, видению поля Заваров, как никто другой, был близок Черенкову. Мы уже говорили, насколько интересно они смотрелись в игре вместе. А в том мексиканском Леоне 15 июня 86-го хватило бы, наверное, и одного. В смысле пол-игры одному, остальное — второму. С Бельгией-то 120 минут бились.
Проиграли же, к слову сказать, из-за безобразных действий в обороне. Которую Черенков тогда, ещё при Малофееве, успел консолидировать менее чем за полчаса.
И что: тренерский штаб совершил ошибку, не взяв любимца всей страны в Мексику? Очень может быть. Но это не математика и не физика: стопроцентной оценки быть не может. Допустим, в команде оказался Баль. На матч с Бельгией он был выставлен ввиду кадровых трудностей в обороне: ещё и Ларионова лишились, а Чивадзе не удалось подтянуть к плей-офф. И вот общее мнение (Лобановский затем с ним согласился): провёл Андрей тот поединок неудачно. Хотя, как рассказывал Колосков, «на тренировках и в тренировочных встречах он показал себя неплохо». Словом, не ожидали от Баля «такого». А затем бодро принялись клеймить.
При этом Черенков был способен занять в сборной место именно Андрея: на втором уже, между прочим, чемпионате мира (если вспомнить 82-й год).
Однако могло с Фёдором что-либо «случиться» тем летом: в конце концов, сейчас увидим, он сезон толком не доиграет.
Могло, безусловно.
Но что точно: призвав Черенкова, тренеры использовали бы все возможности для достижения успеха. Был риск, однако куда же без него, если дело о чемпионате мира идёт.
Масштабный, мощный футбольный ум с вероятной возможностью некоторого перехлёста — или же ясный, спокойный, удобный вариант.
Выбрали второй путь. Появление того же Баля главный тренер объяснил 20 августа в «Советском спорте» таким образом: «...потому что он по клубу лучше знаком с партнёрами и у него с ними существует хорошее взаимопонимание». Слишком просто. Так чемпионаты мира не выигрывают.
...Но пора и домой. Первенство страны продолжалось. И перспективы красно-белых становились туманнее и туманнее. После торпедовцев из Кутаиси тбилисцев победить не удалось. 0:0. Затем последовали два поражения: в Баку и Ереване. Черенков, естественно, принял участие в тех матчах. Ведь к игре с «Нефтчи» 22 июня подтянулись «сборники». И что? И ничего.
При этом капитан Фёдор, мягкий и деликатный, оставался с этой «разношёрстной» компанией на поле и должен был решать, что делать и как поступить. Он искал, мучился и уставал.
Уже, безусловно, не от физических нагрузок. Скорее, от ответственности, что незаметно вновь оказалась на его плечах. Он же самый «старый» красно-белый. И опыт какой, и лучшим футболистом страны признавался. Кому же, как не ему, вести за собой и проводить тренерские идеи? А они у Константина Ивановича появлялись непринуждённо. При этом всякий раз новые. Судя по составу. Шибаев, Богачёв, Митин, тот же Кужлев смотрелись с разной степенью стабильности. Но в целом доверия не оправдали. Позже, 12 сентября, в «Советском спорте» Бесков заметит с редкой откровенностью: «В основном составе мы опробовали ряд новых игроков — разных и по мастерству, и по игровому мышлению... Пожалуй, лишь один Хидиятуллин чётко вписался в “Спартак”. Но не надо забывать, что у него наша, спартаковская школа...»
И из той же публикации: «Не так эффективно, как нужно, действуют игроки средней линии Ерёменко, Е. Кузнецов, Атаулин и даже Черенков». Высказывание надо толковать в контексте: сезон миновал экватор, самое трудное осталось позади, а основное как раз и состояло в счастливом возвращении Хидиятуллина. Но вот судя по этому «даже», претензии к Фёдору появились совсем недавно. Потому что до того он больше половины футбольного года ту среднюю линию на себе и тащил.
Бесков помнит об этом и одним словом незаметно отделяет Черенкова от всех остальных.
Однако значимость возрождения Вагиза Хидиятуллина в 86-м потрясла перестроечную журналистику. Это же шло от естественного посыла: человек способен начать всё заново. Стоит лишь захотеть — и прошлая жизнь с ошибками, несчастьями, болезнями станет страшным сном. Зато сейчас открывается другая, счастливая страница. Стоит согласиться: жизнь Вагиза после драматического ухода из «Спартака» тянет на крепкий, без выдумок и передержек фильм о спорте.
Взяв за точку отсчёта прогресс Хидиятуллина, поймём, что пришла наконец пора поговорить и об успехах. Есть мнение, что после поражений в Баку и Ереване москвичам некуда было отступать. Верно: дальше вообще первая лига светила. Однако нельзя не упомянуть и о том, что постоянный, внешне неброский и непременно добросовестный труд обязан дать результаты.
Формально прорыв вышел с динамовцами Минска, разгромленными в Москве — 7:0. Тут ряд символичных моментов нельзя не отметить. Сначала: стадион «Динамо» собрал на игру двух не последних советских команд 12 800 зрителей. Потом: первый мяч провёл Черенков. С пенальти, назначенного на 11-й минуте за снос Евгения Кузнецова. А на 65-й минуте, уже при счёте 7:0, его заменили. Будто вахту он сдавал, во время которой знатно потрепало судно: и штормы тут, и волны, и экипаж не всегда обученный. Ничего, справились. Теперь ход набран.
Это сразу почувствовали и московские болельщики, и киевляне. Первые — потому что собралось их (уже в «Лужниках») 43 тысячи зрителей. А вторые, то есть соперники, почуяли перед собой иной «Спартак» в ходе
