Но небо молчало. Да и лес безмолвствовал.

По отрисованной георадарами карте — паутина ходов покрывала несколько сотен квадратных километров, заползая под толщу горного хребта, который радарам, разумеется, не поддался. У Элая не было сомнений, что именно там-то и найдётся матка. Но для начала нужно было пробиться в её сеть.

Тысячи детей Отца уже сражались в подземельях. Десятки тысяч всё ещё искали тоннели, которые уже наполнялись тварями Раздора. Разведка с орбиты докладывала, что атаки на город прекратились, а значит матка почувствовала приближение нового врага. Матка поняла, кто опаснее. И волны её слуг уже сходятся с волнами детей Отца. Повсюду. С каждым мигом сражения закипали в новых туннелях, в которые вламывались солдаты Элая.

Он же лично ещё не вступил в драку. Судьба сбросила его десантный бот в паре километрах от ближайшего тоннеля, в котором уже шёл бой. И Ловсон почти всеми фибрами души хотел присоединиться к детям Отца и слиться в ярости схватки с единым организмом.

Малая толика Элая никак не могла избавиться от мысли о трутнях принцессы. О мёде, доступном ею. Жрец, ведущий Улей Раздора в атаку, может быть, даже и не подозревает о судьбе товарищей. Ничего не знает ни о решении Отца, ни о наступившем голоде. У него есть еда…

Элай облизнулся. Внутренности жгло невыносимо. Он готов был убивать не только ради желания пропасть в угаре драки, но и ради того, чтобы ненадолго погасить мерзкий пожар. Притушить жадное пламя. Отец бросил своих детей на смерть с уже куцыми запасами провианта, которые полностью истощились два дня назад.

Ловсон двигался сквозь туманный лес в лаве мутантов Воннерута и думал о том, что, может быть, у него получится подчинить себе улей Раздора? Раз он смог отобрать солдат у других Пробудившихся, почему бы не попробовать нечто большее?

Что если он сможет ещё один раз поесть? Нутро ответило таким мыслям предательской мольбой уступить слабости. Он ведь ничего не теряет… Кроме желания уничтожить всё, способное обратить Санни в его подобие.

Он почувствовал, как идущий справа отряд нашёл ещё один вход в систему тоннелей. Повернулся в ту сторону, пытаясь разглядеть цель сквозь стволы деревьев, но увидел лишь силуэты других низших, спешащих к новой точке. Кто-то уже рыл землю. Кто-то готовился к бою.

Безмолвию наступал конец.

Пробудившиеся расползались по гигантским подземным ходам, среди корней и камней, сокрытых толщей земли. В вырытых тоннелях легко могли разместиться два Защитника, плечом к плечу, и не помешать друг другу. Нет сомнений, жуки Раздора создавали подземную сеть не только для себя. Принцесса Раздора могла быть где угодно. Она молодая, она сможет перемещаться из одного места в другое. Отыскать её даже с помощью мощной аппаратуры будет непросто, особенно под горными массивами.

Но у Элая было нечто большее чем технологии. Он чувствовал второй Улей. Он чувствовал голос одной из звёзд. Он не понимал её, да и она его не слушала. Поэтому Элай шёл к ней, оставляя в тылу отряд за отрядом, дабы сдержать наступление бегущих из Клотцке жуков Раздора. Земля дрожала. Позади сражались, закрывая телами бреши, низшие Отца, позади взрывались и обрушивались ходы, чтобы хоть как-то снизить продвижение врага, а Элай шёл вперед, не оглядываясь. Один из тысяч, и тысяча как один. Он двигался в лаве низших чуть возвышаясь над ними на своих лапах и освещая путь прожекторами. В руках гудел силовой клинок.

Орды жуков Раздора, отступающие от Клотцке, сталкивались с оборонительными позициями детей Отца. Один за другим падали ниц погибающие Каратели, Триумфаторы да Клыки, и всё для того, чтобы остальные могли добраться по тоннелям к самой принцессе.

Ну хор голосов внутри Элая не смолкал, предсмертные вопли тонули в общем рёве.

Впереди вспыхнули огненные столбы, с гудением поливающие стены тоннеля и корчащиеся фигуры. Драчуны выкатились навстречу отряду и тут же сгорели в пламени тяжёлого расчёта. Элай улыбнулся. Она почувствовала его приближение. Она поняла, кто на самом деле опасен. Она знала о его жажде и его устремлениях.

Рот наполнился слюной, и Ловсон почувствовал, как струйка потекла из уголка рта. Но смахнуть её из-за закрытого шлема не смог. Он должен попытаться. Он должен поесть ещё хотя бы раз. То, что могло его насытить. То, что было у местной принцессы.

Впереди снова вспыхнули струи огня, сошедшиеся на огромной туше, несущейся из глубины тоннеля. Жукотанк! Проклятье! В таких местах он становился ещё более опасным оружием, нежели раньше. Бронированная, объятая пламенем туша врезалась в ряды бойцов, сминая их, втаптывая в землю, но при этом теряя скорость.

Элай бросился вперёд, навстречу буксующему гиганту. Хитин монстра вспыхивал под выстрелами, не причиняя особенного урона. Ловсон прыгнул, и в полёте ещё помог себе лапами, набирая скорость. Силовой клинок вонзился в глаз жукотанка. Элай упёрся ногами в голову застывшего гиганта, выдёргивая руку, застрявшую в теле инсектоида. С хрустом, едва не оставив клинок внутри, он отпрыгнул в сторону и взмахнул клинком, не отрывая взгляда от противника.

Жукотанк стоял, будто бы ещё не понимая, что мёртв. А затем медленно опустился на пол тоннеля, преградив путь детям Отца. Элай ощерился от злобы на неожиданное препятствие, а низшие сразу принялись рыть обход туши, кто-то тщетно пытался пробить хитин погибшего жукотанка, но вскоре присоединился к товарищам. В ход шли руки, оружие, погасшие силовые клинки и даже Дары Отца.

Сожрав землю вокруг трупа, лава продолжила двигаться дальше, иногда встречая сопротивление жуков Раздора. Отряды Элая вливались в колонну из промежуточных ходов, объединяясь в нескончаемый поток брони и хитина и уходя всё глубже и глубже в тоннели и теряя бойцов с каждым новым нападением подземных жителей.

Здесь, в недрах Прокхата, армия Отца проигрывала как в мобильности, так и в огневой мощи, но Элай шёл вперёд, чувствуя, как всё ближе и ближе заветный голос. Вокруг рушилась земля, погибали бойцы трёх порабощённых корпусов, ломалась техника, а он рвался вперёд.

Сырая почва сменилась каменной породой. Нападения жукотанков участились, и теперь каждую тушу приходилось попросту разделывать, без возможности обогнуть. Повсюду шло сражение, и голоса в голове голодного Элая ревели от ярости. Он уже не понимал, где враг, кто враг. Он шёл вперёд, к той звезде, что не подчинялась ему. Которая несла смерть, которая хранила мёд.

Слюна стекала изо рта Ловсона, в глазах мутнело. Вступая в бой,