Чуть успокоившись, он невесело покачал головой.

— Хотя… Пожалуй, это было неглупым решением. Я даже благодарен ему. Если бы последние дни и ночи я не провёл в клетке, я бы ещё много чего натворил. Но, кажется, Кошмарник пока отстал…

Захна нежно погладила его по руке и обнадеживающе шепнула что-то.

— Ну, а суд-то всё равно будет? Извини, я ещё не очень разбираюсь в ваших обычаях. Но ты ведь должен будешь предстать перед своим вождём, или кто там у тебя…

Зверь снова возмущенно гаркнул:

— Я — борсунг! Свободный воин. У меня нет хозяев, я сам себе вождь. Да, я могу продавать свою булаву, участвуя в какой-нибудь заварухе. Но я не служу ни совету прайдов, ни этим мягкозадым слизнякам из Альтасара… Уж не обижайся, милая, — бросил он в сторону Регины.

— Ой, ну что ты! — икнув, снова невпопад вклинилась Хестия. — У нашей-то дорогуши задок крепкий, как орешек. Правда ведь, сладкая?

— Хестия! — одёрнул я её. И, приглядевшись, возмущённо добавил: — Энки, ты что, ей уже третью бутылку дал?

Демон беспечно пожал плечами.

— Разве я могу отказать даме? Между прочим, это рринсевиг, легендарный янтарный сидр из эльфийских садов Ронсвааля. Напиток светоносных князей, подаваемый на пирах лишь раз в десять лет, в честь начала очередного Малого цикла. Рецепт его давно утерян. Да, впрочем, и от садов Ронсвааля остался лишь пепел, как и от большей части того живописного мирка. А говорят, торговцы из Эр-Хапура отсыпали за такую бутылку столько золотого песка, сколько в неё могло влезть.

Хестия, слушая объяснения, с глубокомысленным видом разглядывала бутылку. Сделала ещё один шумный глоток, причмокнула губами.

— Ну да, ничо так. Яблочком пахнет.

Энки страдальчески вздохнул.

— А если серьезно? — вернулся я к Гарримару. — Думаешь, тебе удастся избежать суда?

— Многое будет зависеть от Зандора. Плевать я, конечно, хотел на этого сосунка. Но надо будет переговорить с нужными людьми. Думаю, старые львы из совета прайдов в любом случае будут на моей стороне. Но до этого мне лучше не слишком высовываться. За себя я не боюсь, но…

Он молча взглянул через плечо на Захну, которая в ответ крепче обняла его за руку.

— А если Кошмарник снова вернётся? — тихо спросил я.

Зверь взглянул на меня исподлобья с такой тихой яростью, будто это я был виноват в том, что с ним случилось. Но ничего не ответил. Зато вдруг оживился Энки.

— А вот это как раз то, что я называю правильным вопросом! — усмехнулся он. — Ты ведь хотел бы поквитаться с Красной рукой, Алдай-Гар? Они ведь пытались убить тебя.

— Убить? Да кто только не пытался, — проворчал Зверь. И вдруг осёкся, подняв взгляд на демона. — Как-как ты меня назвал?

— Разве не так тебя называла та, что вырастила тебя? — улыбнулся Энки. — Алдай-Гар. Львёнок.

— Это… было давно. Очень давно.

— Да. Но я, наконец, вспомнил тебя. Память всех моих инкарнаций сливается воедино, но всё же бывает не так просто отыскать нужный образ, особенно спустя пару веков и несколько оболочек. Впрочем, и ты сильно изменился. Когда мы встретились в прошлый раз, ты был красив, строен и голубоглаз. Настоящее воплощение девичьих грёз. Кто бы мог подумать, что тот юноша превратится…

— В чудовище? — вдруг закончила фразу Регина.

В голосе её, хотя она и пыталась сохранять спокойствие, прорезалась неприкрытая ненависть. К моему удивлению Гарримар отреагировал на это снисходительно — лишь искоса взглянул на воительницу и усмехнулся.

— Так ты хочешь покончить с Красной рукой? — повторил Энки. — И по-прежнему ли ты хочешь избавиться от кристалла?

Зверь ответил не сразу, долго буравя его таким взглядом, что я невольно напрягся — ощущение было такое, что он сейчас снова набросится.

— Не играй со мной, демон… — наконец, глухо пророкотал он.

— Да брось, — устало отмахнулся Энки. — Думаю, с того самого момента, как ты увидел меня, в глубине твоей несчастной, погружающейся во тьму души забрезжила надежда. Ты ищешь способы избавиться от проклятья. Но прекрасно знаешь, что избавить тебя от него может тот, с кого всё началось. Малик Тареш Энкивилад снова к твоим услугам.

Энки медленно развел руками. Жест получился несколько театральным, но вполне соответствовал обстановке.

— А зачем ты вообще хочешь избавиться от этой штуки? — опять вмешалась Хестия. Вино, ударившее ей в голову, лишило её последних остатков такта и, кажется, даже инстинкта самосохранения. — Ведь из-за неё тебя так и боятся все. Ты же, нахрен, непобедимый и беспощадный Зверь. Чего тебе ещё надо-то?

Впрочем, кажется, даже к лучшему было, что разбойница оттянула внимание на себя. Гарримар отвлекся на неё и чуть успокоился. Напряжение заметно спало.

— Это темный кристалл Аракетов, — пояснил он, касаясь багрового карбункула, вросшего в плоть. — Но не простой. Пробужденный. Он пьёт жизненную силу врагов во время боя и становится всё сильнее. Поначалу это меня только радовало. Но потом стало приносить всё больше проблем. Стало сложно не зацепить своих во время боя. Да и вообще сложно соображать, когда нахлынет буйство.

Он мотнул гривастой башкой, едва справляясь со вспышкой отчаяния и гнева.

— Я бы давно уже ушёл на покой, — хрипло продолжил он. — Но камень требует крови. Это как постоянный голод, который гложет изнутри. Как крыса, выгрызающая хлебный мякиш. И бороться с ним становится уже невыносимо. А тут ещё и этот треклятый Кошмарник масла в огонь подливает. Поэтому…

Зверь снова уставился в упор на Энки.

— Поэтому да, демон. Конечно, я хочу избавиться от всего этого. Но я же помню, что связываться с тобой — это как драться клинком без рукояти.

— Ох, это старая песня, — вздохнул Энки. — Если бы каждый раз, когда смертные обвиняли меня в том, что я как-то неправильно исполнил их желание, мне давали бы монетку, мне пришлось бы возить этот кошель на тележке. Может, вам просто стоит для начала разобраться, чего вы на самом деле хотите. Взять, к примеру, вас, мона.

Он вдруг обратился к Регине.

— Чего больше всего на свете хочешь ты? Дочь архонта Ортосов, взявшая в руки меч. Это ведь неслыханно. Что могло побудить тебя на это?

— Месть, — негромко, но твёрдо процедила Регина, стараясь не смотреть на Зверя.

Энки покачал головой.

— Месть— это снова лишь облако, плывущее по небу. Но что за ветер гонит его?

— Всё просто, — с каменным лицом проговорила Регина. — В трех шагах от меня сидит чудовище, убившее моего старшего брата.

— Угу, угу… — понимающе покивал Энки, но в тоне его снова явственно сквозил скепсис. Даже что-то больше похожее на издёвку. — Брата, которого ты так любила… Ты так часто это повторяешь, что, кажется, уже сама веришь.