вернулась из мертвых, твоя способность делать это испаряется на глазах. Сегодня, пока ты сидела на троне, твое сердцебиение было ровным, но тяжелым, и время от времени учащалось. – Зандер проводит кончиком пальца по моей яремной вене, вызывая стайку мурашек. – Видишь? Очень просто. Ты не можешь ничего от меня скрыть. Поэтому я спрашиваю еще раз: что ты не договариваешь, Ромерия?

Может, он и способен слышать мой пульс, но, по крайней мере, он не может читать мои мысли. Если бы он мог, думаю, у него был бы ответ на этот вопрос.

– Ничего, – выходит крайне хрипло.

Все.

Зандер делает шаг вперед, заставляя меня отступать, пока я не ударяюсь спиной о стену. Это снова и снова напоминает мне события в башне. Он наклоняется, его рот в дюймах от моего, наши взгляды встречаются.

– Знаешь, что еще я чувствую, кроме биения твоего сердца, когда я так близко к тебе? – шепчет он, и его дыхание овевает мои губы.

Я качаю головой, не доверяя своему голосу.

– Как оно бьется, когда ты лжешь, – шипит он.

Когда он смотрит на меня сверху вниз, в его глазах вспыхивает негодование.

– А вот и счастливая пара, – прерывает Зандера мужской голос, доносящийся от входа.

Король отстраняется и подходит к столу, обнаруживая самодовольного Аттикуса, стоящего в дверях.

Я делаю глубокий вдох и считаю, – раз… два… три… – возвращая себе самообладание.

Тем временем Зандер цепляется в спинку стула так, что белеют костяшки пальцев. Словно он пытается выдавить из этого чертова стула жизнь. Какое бы подобие доверия короля я не завоевала, пусть даже самое крошечное, оно быстро начинает ускользать. Если бы у меня только было время разобраться во всем, прежде чем меня бросили в этот гребаный цирк.

– Глупо оставлять ибарисанцев в живых. Если бы я был королем, я бы казнил их прямо там.

– Но ты не король, – возражает Зандер сквозь стиснутые зубы. – Мы сделаем все по-моему.

Отмахнувшись от резкого ответа брата, Аттикус величественно кланяется мне.

– Полагаю, никто не отменял повторное формальное представление? Рад снова встретиться с вами, Ваше Высочество. Я Аттикус, младший брат Зандера. Абсолютно точно не король, как мне только что напомнили.

У него тот же глубокий тембр, хотя Аттикус обладает юношеской харизмой, и в его голосе отсутствует тот оттенок презрения, который пронизывает каждое слово Зандера.

Я изо всех сил пытаюсь подавить панику, которую вызвал Зандер.

– Я помню вас. Тот день, на военном совете.

Тогда он выглядел готовым разрубить меня своим мечом.

– Да, прошу прощения, если я был не в себе. Мне было трудно принять теорию, которую придумала жрица.

– А теперь?

– Что ж, хочу лишь сказать, что никогда не встречал ту версию вас. – Аттикус кивает в сторону тронного зала.

Желает ли он смерти и этой новой Ромерии? Элисэф сказал, что Аттикуса трудно прочесть. Теперь я вижу, что он имел в виду. Стальной взгляд противоречит его легкому настроению.

– Я тоже, – бормочет Зандер. – Кто знал, что она такая безрассудная гордячка.

– Лорд Эдли вывел меня из себя.

– Очевидно. – Аттикус складывает руки на широкой груди с игривой ухмылкой на губах. И она не исчезает даже когда его взгляд скользит по моей шее, где следы зубов дэйнара больше не видны. – И все же мне понравился этот фальшивый образ. Вы сейчас более цепкая, чем та, другая. И произвели эффект на Эдли. Он такой брюзга. Не припомню, чтобы он когда-либо так скоро отступал. Вы были убедительны.

– Возможно, даже чересчур, – говорит Зандер. – Сомневаюсь, что причастные к заговору против меня, теперь поспешат подойти к ней после такого зрелища. Надеюсь, ты готова к браку, которого никто из нас не хочет.

– Ты всегда можешь жениться на Сирше.

Аттикус фыркает.

Ответный взгляд Зандера смертоносен.

– Ничто из того, что я сказала, не остановит их. Мой сообщник наверняка в курсе, что все это игра, ведь он или она были ее частью, – возражаю я. – Они знают, что я виновна. И они не так глупы, чтобы выступать прямо сейчас. Они будут сидеть и ждать как можно дольше, наблюдая за происходящим. Будут пытаться выяснить, как я заставила тебя купиться на эту байку про «жертву».

– Прислушайся к нашей маленькой заговорщице. Она права. – Аттикус подходит к брату, сжимая его плечо. Пока они стоят рядом, я вижу, что они одного роста, хотя у Аттикуса более широкое телосложение. Он берет стул и устраивается в нем, расставив в стороны сильные ноги. – Вам дано время до Худэма. Теперь ты должен быть терпелив, брат. Знаю, это не одна из твоих сильных сторон.

Зандер трет переносицу.

– Для меня это не так просто.

Голубые глаза Аттикуса пробегаются по моему телу.

– Нет. Но я мог бы представить себе гораздо более ужасную ситуацию.

Аттикус не согласен с планом брата использовать меня для выманивания предателей и сдерживания королевы Нейлины от нападения. Будет ли ему приятно наблюдать за провалом? Ведь тогда у него появится предлог пойти на войну. Он кажется именно таким – высокомерным, обладающим достаточной властью, чтобы стать опасным.

Зандер хмурится.

– А пока тебе лучше надеяться, что Абарран убьет их во время допроса. В противном случае придется наслаждаться королевской трапезой.

– А что это вообще?

– Это когда заключенных проводят по площади, затем заковывают их в цепи, и любой, кто захочет, может выпить из их вены. Сперва придворные, конечно. И чаще всего делается это не так мягко, как мы поступаем с кормильцами. Думаю, тебе удастся понаблюдать за этим действом, когда Эдли будет стоять с тобой рядом. Это длительный процесс. Обычно для него нужда жрица – она помогает замедлить поток крови заключенных на несколько часов. И когда приходит время, то, что остается от них, умерщвляют при помощи огня.

Мое лицо бледнеет.

– Я думала, вы выживаете на крови смертных.

– Дело не в выживании. Речь идет о контроле, доминировании и унижении. – И, судя по горькой ноте в голосе Зандера, он не одобряет и не наслаждается этим. Это небольшое утешение.

– Раньше это было обычной практикой в Илоре, так поступали с военнопленными. Эта процедура не проводилась веками, к большому неудовольствию некоторых, – спокойно добавляет Аттикус.

– После последней атаки у нас в плену оказались ибарисанцы. Тогда двор настаивал на королевской трапезе, но я отказался, вместо этого быстро казнив их. Милостиво. Увы, теперь я не смогу избежать этого, благодаря моей возлюбленной суженой. Это будет настоящее событие, учитывая, что оно должно произойти во время городской ярмарки, когда половина Илора прибудет в Цирилею. И я не вижу никакого способа