Шрифт:
Закладка:
— Не обманывай меня! Ты знаешь, что впереди еще десять дней и десять ночей. Сорок дней потребовал Господь от Моисея и Илии на этой самой горе, и они не ели хлеб и не пили воду сорок дней.
— Моисей был пророком, и Илия был пророком. А ты разве не больше, чем пророк? Зачем ты обременяешь себя такими пустяками, как подсчет дней?
Аромат свежего хлеба и вид воды кружил Иисусу голову, однако он разломил хлеб и отдал его птицам, а воду вылил себе на руки, чтобы к ним не пристало ни крошки.
— Господин, — сказал Симон, — ты поступил честно. Однако почему ты не превратил камни в хлебы и песок в воду? Пусть бы ты ел не хлеб, а камни, и пил не воду, а песок, все же муки твои не были бы такими тяжкими.
— Сказано, что человек жив не хлебом единым, но и словом Господним. Тридцать дней моя душа насыщалась хлебом Вифлеема и утоляла жажду водой Вифлеема.
Едва он произнес эти слова, как Симону показалось, что дикий кабан отскочил от того места, где лежал хлеб, и послушно присоединился к остальным зверям. Этот кабан был — Жадность.
Симон сказал:
— Господин, ты поступил честно. И будешь вознагражден.
Он повел его в башню и попросил посмотреть на восток, на запад, на север и на юг.
— Красивый вид, как ты думаешь? — спросил он. — На западе — Средиземное море и Египет, на востоке — Моав и Елам, на юге — Аравия, на севере — ах, на севере священная земля Израиля простирается до Ермона, который приветливо сверкает снежной вершиной. Однако то, что ты видишь, ничто по сравнению с тем, что вскоре будет принадлежать тебе. За Аравией расположены Эфиопия, Офир и земля Ладана, за Египтом — Ливия и Мавритания, за Еламом — Индия, за Израилем — Сирия, Азия и Черное море, за Средиземным морем — Греция, Италия, Галлия, Испания и земля гиперборейцев. Копьем ты изгонишь римлян из всех завоеванных ими земель, разобьешь царей Юга и Востока, установишь империю Бога над всеми ста пятьюдесятью тремя народами, станешь Царем Царей, самым великим из когда-либо правивших. Александр в сравнении с тобой покажется всего-навсего предводителем воровской шайки!
— Сказано, что великий Цезарь убил миллион человек, Помпеи Великий — два- миллиона, Александр Великий — три миллиона. Должен твой раб убить десять миллионов или даже больше, чтобы удостоиться титула Величайшего? Не может этого быть. Разве твой раб воин? Разве его дело проливать кровь и править мечом? Разве не сказано: «Не убий»?
— Твой прадед Давид никогда не брал в руки оружие, и все же дух от Бога сошел к нему. На глазах двух воинств он победил Голиафа, лучшего воина филистимлян, который ростом был шести локтей и пяди, и освободил свой народ от рабства. Ты увиливаешь от битвы? Разве ты не знаешь пророчества о том, что сын Давида сильной рукой спасет свой народ, победит в кровавой битве и восстановит мир на земле Израиля на тысячу лет?
— Пусть другие выбирают тропу завоеваний и дерзким мечом разрубают узел тайны, как это сделал Александр Великий в Гордие. Лучше я вновь скреплю этот узел золотой иглой и повешу его над моим троном. Разве ты не слышал, что мудрый Гиллель сказал черепу в озере: «Тебя утопили, коли ты утонул, но рано или поздно утонет и тот, кто тебя утопил». Так и я говорю: «Меч ничего не решает, только запутывает еще больше, и тот, кто идет с мечом, от меча и погибнет». Моя битва на другом поле.
— Господин, честно сказано. Выбирай поле себе по вкусу, лишь возьми власть над своим народом и освободи его. Ты будешь править Римской империей именем Владыки сей Горы, чей символ — золотой телец — сверкает там, где иудеи вышли из Египта. Смотри туда. Вон он — телец, сын Коровы Лии (она же Ливна, или Белая), Великой матери, которую греки называют Ио, а египтяне — Исидой, или Хатхор. Возлюби его, и весь мир, по которому бродит, гонимая слепнем, его несчастная мать, — твой!
— Ты хочешь, чтобы я возлюбил золотого тельца?
— А кого же еще славил Соломон, мудрейший из людей?
— Уходи от меня, враг Божий! Разве не написано: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи»?
При этих словах Симону показалось, что слон с золотой башней на спине вышел из-за скалы и покорно встал позади Иисуса рядом с другими зверями. Слон был Гордыней.
— Хорошо сказано! — воскликнул Симон. — Я боялся, что ты сделаешь тот же выбор, что и твой дед Ирод в Доре. Его мать была наследницей наватеянки Лат, а в жены он взял Дориду, наследницу едомитянки Доры. Ему предложили царство больше Соломонова со всеми почестями, полагающимися царю, если только он преклонит колена перед Ваалом, и он проглотил наживку. Ирод доказал, что недостоин того царства, что выбрано тобою, большего царства и больших бедствий. Он выбрал меньшее бедствие — долгую, счастливую жизнь и беду перед самым концом, а ты погибнешь, не одолев серединного рубежа.
— Для меня не новость, что Ирод поклонялся золотому онагру. Лучше расскажи мне о его старшем сыне, настоящем царе, ибо он вел свой род от Халева и наследницы Мелхолы.
— Он правил в Иудее, но только как сын своего отца. Он не захотел восстать против отца, и его конец был бесславным.
— Нет, нет, славным. Во сне я видел, как он сидит под сверкающей серебром яблоней в яблоневом саду Западного Рая.
Минула сороковая ночь. В полдень Иисус закончил поститься. Он съел немного овсянки и понюхал яблоко, которое принес ему Иоанн.
Симон запел хвалебную песню, которую до сих пор поют хрестиане, хотя ее содержание доступно лишь немногим посвященным:
— Господь, позволь рабу Твоему отойти в мире, как Ты обещал. Ибо его глаза видели Твое спасение, которое должно свершиться на глазах всех народов: он будет светоч, который просветит язычников и прославит народ Твой израильский.
Симон умер на той же самой горе, на которой умер Аарон, первый первосвященник, ибо он завершил дело своей жизни.
Глава восемнадцатая
ТЕРПЕНТИННАЯ ЯРМАРКА
Симона похоронили на горе, в расселине скалы, и Иоанн возвратился в Бет ха-Араву. С помощью Иуды из Кериофа Иисус медленно восстанавливал свои силы. Через десять дней он покинул Хорив и
