— Жду своей очереди.

— Ладно, ладно! Делай, как знаешь. А мы люди занятые, и нам некогда тут рассиживаться. Без грехов мы полетим домой, как на крыльях.

Они двинулись в обратный путь.

Иисус подождал, пока все окунулись в реку и разошлись по домам. Тогда он встал и сделал несколько шагов к реке. Иоанн бегом бросился к нему, обнял его и закричал:

— Наконец-то! Наконец-то!

— Братья уговорили меня принять твое омовение, брат, — сказал Иисус.

— Подожди. Сначала я объявлю тебя Царем, а потом уж омою тебя.

— Кто вложил слово «Царь» в твои уста?

— Блюститель Горы и твой бывший учитель Симон.

— Горы Хорив, что есть центр земли?

Они перешли вброд Иордан и зашагали вдоль восточного берега Мертвого моря мимо Каллирои и крепости Махерон, считавшейся второй после Иерусалима, потом, перейдя реку Арнон, ступили на землю Моавитскую, после чего, повернув на юго-запад и оставив позади руины древних городов Содома и Гоморры, приблизились к подножию горной гряды Сеир. Усталые, они помедлили у подножия Акравим, где начиналась извилистая тропинка, соединявшая Петру с Хевроном, а над ними возвышалась великолепная Мадара, которая под именами горы Хорив, горы Сияющего Солнца и горы Хор упоминается в Книге Исхода как священный престол Иеговы. Саддукеи отрицают, что Мадара — это Хорив. Говорят, будто она должна находиться на земле едомитян, а не израильтян, ссылаясь на то, что Моисей выводил народ из Египта через Красное море, а не Тростниковое море — лагуну к востоку от Пелусия. Они прилагают имя «Хорив» к горе Синай, которая вздымается над мысом Посейдон в Красном море. Однако ессеи сохранили свое знание. Кадес-Варини, главное поселение иудеев во время их последних странствований в пустыне, лежит на расстоянии одного дня пути к западу от Хорив, и там Иегова впервые явился Моисею.

Когда перевал остался позади, Иоанн сказал:

— Отдохни тут под ракитой и хорошо выспись, потому что тебе понадобится много сил в ближайшее время.

Иисус заснул, а когда утром открыл глаза, то увидел рядом кувшин с водой и несколько горячих хлебов.

— Ешь, пей и спи, господин, — услыхал он голос Иоанна, — потом будет не до еды.

Иисус поел хлеба, выпил воды и опять заснул. Вечером, когда он проснулся, рядом опять лежали горячие хлебы и стоял кувшин с водой.

— Ешь, пей и еще немного поспи, — сказал Иоанн, — иначе тебе не выдержать.

Иисус опять ел, пил и спал.

Пока он спал, освещенный луной Иоанн вскарабкался на гору Хорив к башне, которую ессеи построили для Блюстителя.

Постаревший Симон, сын Боефа, дрожащим голосом поздоровался с Иоанном и спросил:

— Ты пришел с доброй вестью?

— Да.

— Он здесь?

— Спит под деревом Илии. Завтра будет испытание.

— Много лет я ждал этого дня.

Утром Иоанн привел Иисуса к Симону. Они поцеловались, и Симон спросил его:

— Господин, ты учен в цифрах?

— Учен.

Тогда Симон сказал своему ученику Иуде из Кериофа:

— Отведи моего господина на место!

Иуда отвел Иисуса на ровную площадку немного пониже вершины, где рос терновый куст, и оставил его.

Наступил полдень. Иисус указательным пальцем очертил круг и трижды повернулся вокруг себя по часовой стрелке. Потом он разделил круг на четыре части, так что получился равносторонний крест, сел в его южной части и стал смотреть на Красное море и Аравийскую пустыню.

Десять дней и десять ночей он терпеливо ждал под терновым кустом, не позволяя себе заснуть, замедляя биение сердца и не вкушая ни еды, ни питья. Утром десятого дня, когда солнце встало со стороны Елама, послышался грозный рык и показалось, будто из глаза солнца выпрыгнул в круг огромный рыжий лев с окровавленными когтями, собираясь пожрать его. Иисус сказал льву:

— Приди с миром, Божье творенье! Тут хватит места для нас обоих.

Он вспомнил рассказ о том, как Иегова послал ангела, чтобы он не дал львам разорвать пророка Даниила. Лев яростно рычал, угрожающе поднимался на задние лапы, бил хвостом, но ничего не мог сделать Иисусу, ибо не в силах был одолеть границ восточной четверти круга.

Прошло еще десять дней и десять ночей. На двадцатый день в полдень дикий козел впрыгнул позади Иисуса. И если лев был Яростью, то козел — Похотью.

— Приди с миром, Божье творенье! — сказал, повернувшись к нему, Иисус. — Тут хватит места для нас троих.

Огромный козел блудливо плясал, закатывая глаза, вскидывая рог и распространяя вокруг себя острый запах серой амбры. Иисус вспомнил стихи из Книги пророка Даниила: «Тогда козел чрезвычайно возвеличился: но когда он усилился, то сломился большой рог». Козел не мог причинить вред Иисусу, потому что был заключен в северной части круга. Лев и козел провели с Иисусом еще десять дней.

На вечерней заре в последний день поста Иисуса в западную часть круга вошел еще более страшный зверь — серафим, огненный змей с крыльями, скрипевший и скрежетавший бронзовой чешуей. И если лев был Яростью, козел — Похотью, то серафим был Страх. Иисус сказал:

— Приди с миром, Божье творенье! Тут хватит места для нас четверых.

Иисус сказал слово любви, которое узнал от псилла, но серафим шипел и бросался к нему с вечера до полуночи, и это было самым тяжелым испытанием для Иисуса. Однако он вспомнил, как царь Езекия разрубил серафима на куски, после чего испуганные жители Иерусалима кричали: «Да это всего лишь обыкновенная железка». Серафим не мог причинить Иисусу вреда, потому что был заперт в западной части круга.

На рассвете три существа соединились в одно с головой льва, туловищем и копытами козла и хвостом серафима. Иисус узнал химеру карийцев, символ трех времен года; потому что, подобно этрускам, карийцы не брали в расчет мертвое время зимы. Лев — весеннее прибывание солнца. «Я — дитя белого быка зимы». Обернувшись, он увидел по левую руку от себя белого быка. Но едва он захотел познать его силу, бык исчез. И Иисус сказал:

— Этот зверь был рядом со мной в южной части круга. Неужели он мой тайный порок? Защити, Господь!

В полдень исполнился ровно месяц, как Иисус вошел в круг, и теперь он мог выйти из него. Притихшие лев, козел и серафим следовали за ним по пятам. Так он получил власть над тремя силами: Яростью, Похотью и Страхом. Однако мучительные мысли о белом быке не оставляли его.

Симон, который испытывал Иисуса, ласково приветствовал его. Он сказал: