— Я не спрашиваю про пределы, модификаторы и общую атаку. Меня интересует только начальный урон. Сколько?

— Эммм. Десять, — медленно проговорил Светлов. Он понял, что оружие, которые лежит у башни, не сильно отличается от Сепаратума.

— Вот именно, — многозначительно произнес рейд-лидер. Он материализовал свой атакующий щит. Заостренные грани засияли, из центра пробился полуметровый шип. — На моем с заточкой одиннадцать. Начальный урон — восемь. В лагере, кстати, есть кузнецы. Я выделю тебе классовые слитки для усиления твоего меча. Процентов пятнадцать выиграешь. Но есть проблема.

— Вампиры? — спросил Олег, хотя ответа и не требовалось. — Слушай, ты сказал, что больше сотни человек смогут перебраться через реку. Они все летать могут?

— Нет. Почему же? — удивился Арсений. — Кто-то по воде ходит, другие вообще теперь не касаются земли, кто-то научился договариваться с мобами, на кого-то не действуют эффекты воды, ещё у одних иммунитет к речным потокам. Да там много всего. Всё, что мы здесь получаем, пригождается в прохождении. Эту локацию при большой доле везения и при знании всех тонкостей даже первый уровень отрицательного ранга сможет пройти. Здесь ведь есть и мобы десятого уровня. Но дело в тонкостях. Их с каждым разом открывается всё больше и больше.

— С тобой был мобный привлекатель, — вспомнил Светлов. — В прошлом его звали Леоном. Что с ним? Почему он с тобой? Он ведь должен был быть в другой группе.

— С ним всё хорошо. Его класс развился до второго уровня. Он как раз и может привлекать мобов на свою сторону, — сказал защитник. Он увидел, как брови отсекателя слегла дернулись. — А чего ты так смотришь? Или думал, что название его класса просто так придумано? Ты ведь отсекатель. Думаешь это из-за того, что ты отсекаешь всё ненужное? Нет! Потому что ты хорошо отсекаешь конечности, головы и прочее. Или думал, что твой именной меч просто так стал твоим оружием? Он ведь как раз и предназначен для отсекания. А твоя защита разума — начальный и сопутствующий атрибут. Не более.

— Почему Леон с тобой?

— Он был в группе Мёбиуса. И там у них разгорелся какой-то конфликт из-за очень красивой девушки. Она влюбилась в Весельчака, он — в неё. Мёбиус приказал привлекателю запрыгнуть в какую-то аномалию. Там он должен был сдохнуть. Но тот выбрался и нашел меня. Я поговорил с прошлым его сюзереном. Он снял вассальную клятву… Да там Санта-Барбара целая, — защитник внимательно посмотрел на Олега. — У тебя очень — я повторюсь — очень интересная особенность. Ни как у Хмурого, но тоже очень интересная.

— Ты о чем? — не понял Светлов. — Никаких особенностей у меня нет.

— Это тебе так кажется. У тебя их очень много. Хочешь перечислю? — покровительственно предложил Леонов, кладя руку на плечо отсекателя.

— Давай, — согласился Олег. Он слегка отпустил Гравицапу. Морда питомицы клацнула зубами в миллиметре от пальцев защитника.

— Не буду говорить про модификации твоего организма, — начал Арсений, успев отдернуть руку. — Да и про твои частые влипания. Это скучно. Отдыхать, есть и пить тебе, как я понимаю, не надо, — он выдержал театральную паузу, а после перешел к главноему. — Ты получаешь ответы на заданные вопросы. А иногда и на незаданные. И вокруг тебя постоянно оказываются нужные тебе люди.

— Это из-за влияния моей диадемы, — Олег указал на голову.

— Хочешь сказать, что до её появления никто ничего тебе просто так не рассказывал? Или ты не встречал людей, с которыми до сих пор взаимодействуешь? Нет. Это твоя особенность! А диадема лишь усиливает её. Очень интересно, что тебе попал именно этот предмет.

«А ведь и правда! Маньяр же говорил, что свойства диадемы на меня теперь не распространяются. Да и дезактивирована она сейчас. А ведь действительно интересно выходит!» — подумал Светлов.

— И вместо того, чтобы подготавливать тебя к бою с вампирами и выдавать снаряжение, я тебе всё рассказываю. Я ведь даже свой ранг назвал, хотя сам себе сказал этого не делать! И ты не обращал внимание, что разговоры с людьми постоянно прыгают с темы на тему? И иногда эти разговоры бывают совсем не к месту и не ко времени.

«Да твою мать! А ведь он полностью прав! — начал анализировать Олег. — Так почти всё время было! Постоянно какие-то разговоры и получение ответов! Но сейчас я тебя ещё кое о чем спрошу».

Светлов активировал навык истины.

— Что мне угрожает в этой локации и за её пределами? Можно ли тебе доверять? Какие у тебя планы на меня? Тебе действительно нужно, чтобы я уничтожил вампиров в лагере?

— В локации много опасностей: сильные мобы, ловушки, аномалии. В ней ты можешь окончательно развоплотиться, даже если не имеешь печати врага. Семь человек погибло из-за камских паразитов, четверо из-за ардовых артефактов, один из-за куарового камня. Помнишь, в самом начале я тебе говорил, что твой ранг — третий по силе?

Олег кивнул.

— Тот, кто был вторым, попал под действие моренного искажения. Для него все мобы и негативные эффекты стали друзьями, а люди — врагами. Он устроил настоящую бойню. Своими действиями он развоплотил троих. И только после того, как его одолели, он пришел в норму. Ему пришлось покинуть рейд.

— Ясно. Дальше! — поторопил Светлов. Времени нахождения в пространственном убежище оставалось не так много.

— Пока не развоплощен патриарх, ты полностью можешь доверять как мне, так и любому члену рейда. Я сделаю всё возможное, чтобы освободить пленников. Я выдам нужную экипировку, дам благословения, зелья, умения, таланты, тотемы — всё, что может тебя хотя бы немного усилить.

«Прям как во время энтропийного выброса,» — подумал Олег.

— А планов на тебя у меня никаких нет. Только надеюсь, что ты немного поможешь в этой локации, не более. Тоталитаристы устроили тебе западню. Хмурый и бесклассовые пытаются помешать, но у них ничего не выйдет. Военные как-то договорились с анархистами. Вся территория города поделена. Остался только север. Так что ты либо умрёшь в этой локации, либо погибнешь при выходе из неё. Я применил особый лейговский артефакт. Эта аналитическая вещь, которая высчитывает вероятности и исходы. И он показывает, что твой шанс на выживание в настоящем мире — один к семнадцати миллионам с копейками. У тебя только один выход — остаться