— Придурок! — с долей восхищения воскликнула воительница, схватив меня закованной в металл рукой поперёк талии.

— Это был способ попасть к тебе на руки, — усмехнулся я, ощутив, как треснули губы. От жара тела они пересохли, так что зря я решил растянуть их…

Женщина тащила меня, как старую ветошь, мотыляя во все стороны, однако меня радовало, что её сил хватило для подобного трюка. А ведь ещё и доспехи тоже не пушинка!

— Они подкатили артиллерию! — раздался чей-то крик спереди. — Маги! Барьеры по южному направлению! Готовность!

— Даже не думай, — бросила она мне, сильнее сжав поперёк талии. — Сдохнешь ведь. Я такое уже видела.

— Может, это в моих планах, — прошипел я, стараясь принять более удобное положение.

— Тогда прикажешь бросить тебя? — воительница сверкнула глазами.

— И лишить тебя своей компании? — хмыкнул на это, с трудом сдержав кашель. — Нет, дорогуша, теперь не отвертишься. Взяла, ха-ха, ответственность, так будь добра, тяни до конца.

— Изворотливый сукин сын! — восхитилась женщина, перепрыгнув глубокую яму, оставшуюся или после удара магии, или после попадания бомбы.

— Барьер! — заорал тот же голос, что и раньше.

По правую руку от меня засветилась тонкая магическая плёнка, которую растянули метров на двадцать, под углом. Через секунду я услышал канонаду выстрелов, а потом оглушительный грохот попаданий. Показалось даже, что барьер смело, но нет, просто поднялось облако пыли.

В ушах противно запищало. Я слышал лишь отдельные звуки, не рискуя использовать чары для попытки облегчить себе жизнь. А так-то следовало бы! Меня пару раз неприятно зацепили, пусть и по мелочи. Ещё, кажется, сорвал ноготь на ноге. Саднит и одновременно чешется…

Спустя миг нас накрыла тень, отчего женщина дёрнулась, едва не бросив меня в неглубокий овраг, расположенный в трёх метрах пути. Но это оказался наш кавалерист. Следом за ним промчалось ещё два десятка отступающих конников, так что пыль снова забила горло и нос. Попытка сплюнуть провалилась, сухое горло отказывалось выдавать влагу.

— Надо поднажать, — проскрипел я, как несмазанная пружина. — Ты можешь?..

Я не слышал себя, а значит, не слышала и она. Прекрасно…

Из пыли впереди показался жидкий ряд стрелков, зажимавших ружья. Кажется, один из заслонов против имперцев. Кто эти смертники?..

— Дальше мины! — крикнул один из них и я, к своему удивлению, услышал его. Похоже, глухота проходит. — Идут полосами, прыгай ровно за черту!

Какую, мать твою, черту? — ни хрена не понял я, но воительница кивнула, а потом бросилась дальше. Моим глазам предстало усыпанное трупами и мусором поле, последнее, перед накатанным склоном, по которому отступали остатки бойцов Первой и Второй. И на этом поле мне удалось заметить косые линии, которые пересекали его, казалось, в абсолютно хаотичном порядке.

— А как здесь лошади пробежали⁈ — удивлённо спросил я, когда женщина начала прыгать, ловко приземляясь прямо за линии, часть из которых уже успело замести.

— Скорее всего последние закапали только что, — её голос подрагивал. Явственно слышалась усталость. — До этого был коридор, ибо невозможно заставить прыгать всех отступающих и, тем более, тяжёлую конницу.

— Разумно, — признал я. — Опусти меня на землю, как закончишь. Я уже могу ходить.

— Надо бежать, а не ходить, — отрезала она, совершив финальный, самый длинный прыжок. — Уф! — и утёрла мокрое лицо. — Как в учебке. Нет, сложнее.

Новый залп артиллерии ударил под насыпь, вниз, куда сумела отойти большая часть выживших — примерно половина объединённой армии, пошедшей в атаку на имперские войска. Ряды барьеров снова появились перед снарядами, но сейчас куда меньше и слабее. Однако, хватило и этого. Но хватит ли в третий раз?..

Проклятье… если что-то и должно произойти, то обязано случиться прямо сейчас, ведь в ином случае мы отдали тысячи жизней абсолютно за так.

Глава 8

'Обманное обольщение в черноснежных небесах,

Сражён тоской сверхчеловек, и отцы в слезах'.

Ифения Мориц, Зодчий Спирали.

* * *

— И в голову опять полезли мысли по поводу целесообразности сей вылазки… — негромко вздохнул я.

— Не у тебя одного, маг, — хмуро поведала женщина, а потом, прищурившись, оценила расстояние и уклон насыпи.

— Эй, что ты… — начал было я, но не успел договорить. Воительница рванула вперёд, совершая быстрые длинные прыжки, лишь Хоресу ведомым образом удерживая равновесие и не падая лицом в песок, который, к тому же (я чувствовал это!) коварно обволакивал её ноги.

За спиной послышались выстрелы. Это те стрелки, которые остались нас прикрывать, — понял я. — Интересно, они спасутся или решили пожертвовать собой?..

Вновь протрубил горн. Армия начала выстраиваться и форсировать брод, переходя на другой берег. Солдаты отошли под защиту насыпи, скрывшись из зоны прямой видимости артиллерии, но уверен, имперцы без труда переместят пушки на новую позицию.

Последний прыжок женщины был особо жёстким. Меня тряхнуло так, что едва не вырвало из её рук. Но отделался лишь помятым видом и окончательно отдавленными рёбрами.

— Наконец-то, — выдохнул я, когда почувствовал твёрдую почву под ногами. — Эй, ты как?

Воительница молча отмахнулась, а потом упёрлась руками в колени, начав сипло и часто дышать, словно собака. Я же, прикрыв глаза, попытался оценить собственное состояние. Оно было… м-да… в общем, оно было и это самое главное.

Сделав несколько шагов туда-сюда, осознал, что передвигаться могу, но не слишком быстро.

— Идём, я прикрою, — сказал я, а потом подхватил её под руку, закинув ту себе на плечо, да потащил вымотанную женщину в сторону брода. — Ну вот, — улыбнулся кровоточащими губами, — ещё в койку не легли, а я тебя уже заездил.

Она хихикнула, но дальше зашагала уже увереннее. Это правильно. Надо спешить… Ох, Хорес, я очень надеюсь, что всё это было не зря! Боюсь даже представить, сколь бездарно прошло это нападение. И хоть мы тоже изрядно порезали противника, но…

Взрывы за спиной и сразу последовавшие за ними предсмертные крики сбили поток мыслей. Оглянувшись, заметил дым на холме. Ага… враг уже прёт сюда. Надо ускоряться.

— Не отступили, — прокомментировала моя спутница.

О тех стрелках, — понял я.

— Надо ускориться, — вместо этого ответил ей, озвучив собственные мысли. — Чтобы жертва не была напрасна.