сказал, что подумает над моим предложением. Следующее, что я помню, со мной связывается промоутер. Ваунд вызывал меня на поединок. Не на жизнь, а на смерть. На кону была огромная ставка, достаточно большая, чтобы модернизировать наше оборудование и поддерживать работу в течение длительного времени. Я пошел и поговорил с ним, прежде чем дать ответ, попытался отговорить его от этого. Он был решительно настроен на борьбу. Его не волновало, что он может проиграть, не волновало, что у него есть шанс заработать столько же, сражаясь в нашей команде, не ставя на кон свою жизнь. Для него это казалось гарантированной легкой победой, — хвост Арка мягко постукивал по подушкам спинки дивана, когда он положил свою руку поверх ее, крепче прижимая к своей груди. — Ставка была большой, и мне было плевать на его отношение… поэтому я согласился. Смертельный поединок просто означает, что используется смертоносное оружие. Это не обязательно должно заканчиваться смертью, хотя часто так и бывает. Я планировал поиграть с ним достаточно, чтобы сломить дух и заставить сдаться. Я хотел, чтобы он был в моей команде. Он мог бы преуспеть. Но он не сдавался. Я победил его, и он знал это, но продолжал бороться. И он стал свирепым. Он не просто пытался победить, он пытался убить меня на месте. Я не мог позволить этому продолжаться так, и он не оставил мне выбора. Поэтому я перестал с ним играть. И мой последний удар отрезал большую часть его лица.

Саманта резко вдохнула, ее рука замерла в его волосах. Она почти могла представить жестокость и ужас Кальдориуса, почти могла мысленно увидеть гладиаторские бои, почти могла понять борьбу, через которую проходили инопланетяне, чтобы завоевать свою свободу, но то, что он только что сказал… Даже без яркого описания ее желудок скрутило в узел от того, что он, должно быть, был вынужден делать на этих аренах.

— Конец поединка был объявлен, но… он не был мертв. Он был крепким. Его спонсорам было все равно — он уже подвел их, и было бесчисленное множество здоровых бойцов, которых они могли нанять, поэтому они оставили его там. Тогда я сделал выбор и даже после всего, что случилось…Я не уверен, правильно ли я поступил. Я заплатил за то, чтобы его вылечили. Им пришлось использовать кибернетику из-за масштабов повреждений, но он выжил. И пока он восстанавливался, я снова сделал свое предложение. Думаю, я должен был увидеть признаки, но я этого не сделал. Я видел только его потенциал. Я был слишком слеп, слишком глуп, чтобы понять, что он возненавидел меня, особенно после того боя. Но он все равно присоединился ко мне. Он был частью нашей команды в течение двух лет. И когда все рухнуло, когда Синдикату Внутреннего Предела наконец надоели я и мое предприятие, как думаешь, кому они сделали предложение?

— Ваунду, — ответила Саманта.

— Да, Ваунду, — повторил он с невеселым смешком. — Даже тогда наша охрана была сильной. Драккал и Закария хорошо все предусмотрели. Но я думал, что Ваунд смирился. Я думал, что могу доверять ему. Он привел их прямо к нам, и они… они жаждали преподать нам урок. Они застали нас врасплох и убили почти всех. Это была битва, которая действительно что-то значила, битва с реальными ставками, и я ничего не мог сделать, чтобы изменить ситуацию. Я не мог помочь никому из них. Этих ублюдков было так много, как будто к нашему порогу высадили целую армию, и я сражался и сражался, но меня продолжали оттеснять. Я оказался в переулке за нашей оперативной базой. Шел дождь. Я всегда буду помнить это, потому что дождь на Кальдориусе иногда бывает немного кислотным, и в ту ночь он также был жгучим. Они окружили меня, в конце концов, обезоружили, поставили на колени… я поднял глаза, и там был он. Ваунд. До этого момента я не знал, что он был там. Я думал, что он погиб вместе с остальными, сражаясь бок о бок с нами. Но ему заплатил Синдикат. Он был там, чтобы закончить то, что начал пару лет назад. Сказал, что это Синдикат нанял его тогда для боя со мной, что они заплатили бы ему достаточно, чтобы ему никогда больше не пришлось драться. И я лишил его этого шанса, — Аркантус снова рассмеялся, еще более горько. — Он отрезал мне руки и ноги по очереди, делая паузу между каждой конечностью, чтобы убедиться, что я это чувствую. И пока я корчился от боли, он сказал, что это просто бизнес.

Сердце Саманты подпрыгнуло, ее пальцы сжались на его груди. Она не могла осознать свой собственный ужас от того, что он только что описал. Это был не несчастный случай, лишивший Арка конечностей — это была пытка. Это была месть.

— Арк… — выдохнула она, и слезы навернулись у нее на глаза.

— Они бросили меня в переулке в луже жгучей дождевой воды и крови. Ты никогда не осознаешь, сколько у тебя крови, пока большая ее часть не прольется на землю. Я не знаю, сколько прошло времени, было слишком больно, но в какой-то момент пара сильных рук подняла меня с земли, я посмотрел вверх, и…, — он сделал паузу, сжав губы в тонкую линию и, казалось, взял себя в руки. — Это был Драккал. Он был на разведке новых талантов, поэтому пропустил все это. Он корит себя за это с тех пор, как все случилось. Он думает, что должен был быть там, чтобы сражаться бок о бок со мной, что он мог бы как-то все изменить. Отчасти, поэтому он сейчас так меня защищает. Он думает, что каким-то образом потерпел неудачу. В глубине души, думаю, он знает правду. Его отсутствие спасло мне жизнь. Энергетический клинок прижег худшие из моих ран, но перед этим они довольно жестоко избили меня. Как только Драккал остановил кровотечение, он отвез меня в то же место, куда мы отвезли Ваунда, чтобы подлатать. И они… ну, они сделали все, что могли, но за эти годы я позволил себе несколько значительных улучшений.

— А потом вы прилетели сюда, — сказала Саманта.

— А потом мы приехали сюда, чтобы построить все это. Я использовал то, чему меня научила Закария, чтобы спрятать нас. Синдикат думал, что я мертв, и я хотел, чтобы так и оставалось. Это работало до тех пор, пока мы