— Ньяли, нет, — простонала Малисса. — Прошу тебя! Что бы там ни было! Ты же понимаешь, что последствия будут непоправимы! Уж лучше умереть…

— Замолчи, — коротко бросила Эстлин. — Я буду заботиться о вас так, как умею.

— Да уж, твоя забота не знает равных, — бывший рыцарь улыбнулся.

Эта улыбка напомнила чародейке оскал. Не звериный. Тот оскал, какой она много раз видела у безгубых демонов из Преисподней. И от этого мороз пробежал по коже.

Она сделала знак Вендалу, чтобы отошел подальше. Юноша нехотя подчинился, встав подле целительницы и ее раненого мужа. Принцу хотелось сейчас оказаться между Эстлин и Кердасом. Закрыть ее собой. Но он понимал, что сейчас настал момент, когда должен полностью ей довериться. Решающий во всех смыслах момент.

Сама же Авершам внимательно следила за тем, как неотвратимо надвигается Кердас. Готовилась к тому, что предстояло осуществить. И не могла поверить, что решилась. В сущности, не так трудно перелить змеящийся клубок демонических сущностей из одного разума в другой. Все равно, что забирать боль, только наоборот. Труднее то, что последует после.

Она всем сердцем верила, что Вендал не ошибается. Сомневаться нельзя. Сомнения могли сгубить все. Ведь она вновь отвечает за троих своих близких. И сердце предательски ныло от того, что Кердас больше не входит в их число.

Он остановился в метре от нее. Вытянул вперед левую руку. Правой поудобнее перехватил меч, отвернув лезвием за спину. Наклонил голову в ожидании.

Чародейка размяла затекшую от напряжения левую кисть. Протянула медленно. И так же медленно, как во сне, сжала руку нефилима похолодевшими пальцами. Его кожа оказалась липкой от пота и крови.

Она оперлась на посох. Сосредоточилась.

В безветренной тиши Эдвермора она отчетливо слышала не только прерывистое дыхание Далейна, но и торопливое биение сердца Кердаса. Похоже, он страшится не меньше, чем она. Чародейка постаралась отстранится от всех сторонних факторов и поскорее завершить начатое, обратившись внутрь себя.

Они были там. Ждали своего часа в самом потаенном уголке ее души. Тринадцать владык Преисподней и один падший ангел. Они извивались от нетерпения, подобно клубку змей в горящем гнезде. Шептали наперебой. Одни проклинали ее, как недостойную. Другие яростно заверяли, что ее решение отдать их другому — верное. И лишь сам Абадон льстиво заметил, что она все еще может передумать и принять их. Авершам не стала вступать в диалог ни с одним из них. Не было ничего более соблазнительного, чем, наконец, избавиться от этого дьявольского хора.

Чародейка открыла глаза, полные яркого бирюзового света. Посмотрела на брата с сожалением. И произнесла:

— Если сможешь, прости меня, Кердас.

Он счел, что она передумала. Пришел в ярость в один миг. Попытался вырвать руку. Но даже пошевелиться не смог. Тело стало чужим и ватным. Застывшим, как насекомое в куске янтаря. И вся его необузданная нефилимская мощь не могла совладать с чарами, что сковали его. Мелькнула короткая мысль о злом предательстве и обмане. Но эта мысль тотчас потонула в волне ослепляющей боли.

Боль хлынула от руки Авершам. Впилась в поры, проникая вглубь. Разнеслась по телу ледяной волной. Заполнила собой все. И осела грязной мутью.

Он не помнил, кричал ли. Корчился ли. А, быть может, хохотал, как безумный. Ибо с этой болью пришли они. Владыки Преисподней, что принесли с собой свои силы. Их голоса больше не звучали далеким эхом. Теперь они роились в его разуме, раздирая его на части, будто стая голодных собак. Эйфория и помешательство. Боль и радость. И нескончаемый триумф.

Он получил то, о чем долгие годы мечтал.

И они тоже получили.

Эстлин Авершам отпустила его руку и отступила на шаг назад, наблюдая за тем, как меняется лицо брата. Вернее того, кем он когда-то был. Лицо превратилось в маску безумия. И без того сломленный разум справлялся с навалившейся нагрузкой из последних сил.

Очи нефилима окончательно утратили свой прекрасный бирюзовый цвет, обратившись в две черные дыры. Кровь тонкими струйками потекла из уголков, подобно слезам. Кровь пошла и из носа, ушей и рта.

Кердас оскалился и изрек:

— Ты потеряла свой шанс на величие. Он обещал пощадить. Но мы ничего не обещали. Теперь мы убьем тебя.

Чародейка узнала голос Абадона.

— Не сомневаюсь, — она смахнула предательские горькие слезы. Слезы, что рвались превратиться в рыдания по брату. — Но увы, это мне придется убить тебя.

— Нас нельзя убить, глупая девка, — он сделал к ней шаг.

Она отступила. Будто пятилась в страхе. Эстлин говорила торопливо, глядя себе под ноги.

— Ангела и демона убить нельзя. Это правда. Но люди — дело другое. Человеческая кровь. Знаешь, что ждет нефилима после смерти, брат? Его душа отправляется туда же, куда и все человеческие.

— В Преисподнюю или на Небеса, — фыркнул Кердас. — Думаешь, меня страшит Преисподняя?

— Нет, — покачала головой девушка. Она подняла взор. Ее глаза встретились с безумными черными очами гиганта. — Душа уйдет за Предел. А с ней и все, что к ней приросло. Однажды я прошла Предел, потому что не была мертва. Но мертвым. Мертвым пути обратно нет. Прости, брат. Я люблю тебя.

Эстлин понимала, что Кердас уже не слышит ее. Слишком поглощен идеей своей неуязвимости. Но если такая вероятность есть, он должен был знать.

Не было сложных чар, сотрясающих земную твердь. Не было отчаянной пляски смерти, о которой потом сложили бы песню. Все вышло иначе.

Один короткий выпад посохом. Ангельское орудие врезалось в грудь воина. Мягко и беспрепятственно вошло в плоть на целую ладонь. Загорелось голубым огнем. Пламенем, пред которым никто устоять не мог.

Она преобразовывала, как делала по обыкновению. Обратила тьму в свет. И безграничная мощь великана стала самой очищающей силой.

Несколько мгновений Кердас удивленно смотрел на торчавший из груди посох. Будто не мог поверить глазам. Выпустил меч и обеими руками схватился за оружие чародейки, попытался выдернуть. Но вместо этого вспыхнул ангельским огнем.

Синий пламень поглотил нефилима, превратив в живой факел. Его короткий отчаянный крик слился воедино с криками всех четырнадцати Владык Преисподней. Но растущий огонь с ревом разросся и взмыл в небо ослепительным синий столпом. Таким ярким, что Вендал, Малисса и Далейн невольно отвернулись. Принц зажмурился, попытался закрыть собой супружескую чету. И даже Эстлин попыталась отшатнуться.

Она рефлекторно дернула рукоять посоха.

Зеленое дерево с золотыми прожилками с треском раскололось.

Чародейка Эстлин Авершам сделала несколько шагов назад, едва удержав равновесие.