– А еще кого-нибудь из его организации?

– Он был единственный. Так всегда лучше, для безопасности.

– Очень жаль. Это значит, что ты для меня теперь бесполезен. Ты для меня теперь только мусор, на который противно смотреть. А самый экологически чистый способ утилизации мусора всякий знает.

Эмерсон достал еще одну спичку.

– Погодите! Послушайте! Где-то три недели назад… или четыре, не помню… у нас появился один новенький. Мы с ним связались по удаленке, и он сказал, что работает от другого поставщика, но лично я думаю, что поставщик был все тот же.

– Почему?

– Он заранее знал, что мне нужно. И товар доставляли очень быстро. Тот же самый. В таких же контейнерах. И туда же, что и раньше. Товар я у него брал два раза. И оба места использовались прежней организацией. Сейчас мне назначили забрать товар в третий раз. И опять в таком месте, которое использовалось раньше. Скажете, совпадение?

– Тебя только сейчас осенило? Раньше ты и не подозревал?

– Да мне все это до фонаря! Я просто подумал, что у них есть свои причины сменить человека. Чтобы было новое имя. Кто-то другой. Может, на них где-то там надавили. А может, в прошлом были проблемы с качеством, не знаю. Понадобилась перезагрузка. Мне-то что… Постоянная работа, хорошие деньги, никаких федералов… Я всем был доволен.

– А в третий раз… когда ты должен забрать товар?

– Сегодня.

– Время? И место?

– Час дня. На заброшенной бумажной фабрике, десять миль на юго-восток от городишки под названием Уинсон.

– Когда ты там появляешься, есть какой-то особый порядок действий, инструкция, что и как надо делать?

– Да нет, просто заезжаю на территорию и жду. Появляется другой фургон. Те, кто приехал, открывают мою дверцу, суют мне контейнер, и мы разъезжаемся. Две минуты – и дело в шляпе, мне даже из кабины вылезать не надо.

– На каком фургоне ты ездишь туда – на том, что поновее?

Парень кивнул.

– На сегодняшний день план меняется, – сказал Эмерсон. – Вместо тебя едем мы.

– Хорошо. Просто круто. А мне теперь что надо делать? Чего вы хотите? Хотите, залягу на дно на какое-то время? Или уеду из города на пару месяцев? Я готов. И забуду, что я когда-то вас видел. Если будут спрашивать, то вас тут не было. И мы с вами никогда не встречались. Ладно?

Эмерсон пошел к ящикам с инструментами, порылся там и нашел кювету три на три дюйма. Автомеханики пользуются такими, когда надо слить из двигателя воду.

– Тебе нужно знать еще кое-что, – сказал он. – Дело в том, что одна из партий, которые ты доставил Карпентеру, предназначалась для моего сына.

– Выходит, ваш парень получил то, что ему было нужно, верно? Это ведь хорошо, правда? Спрос ведь как-то должен удовлетворяться. А если вас волнует цена, то это не ко мне. У меня есть для вас предложение. Я отдаю вам весь свой гонорар. Даром. Вашему сыну. Или вам лично. Или кому сами скажете.

Эмерсон окунул кювету в бочку, набрал полную.

– Думаешь, цена была слишком высокой?

– Да я цен вообще не знаю. Я просто так, думал вслух.

– Так я скажу тебе, какую цену заплатил мой сынок. – Эмерсон метнулся вперед и вылил жидкость у ног бедняги. – Он заплатил за это своей жизнью.

– Нет! Прошу вас. Остановитесь! Ваш сын умер? Это ужасно. Мне очень жаль. Но я в этом не виноват!

– А я думаю, виноват. – Эмерсон снова зажег спичку. – И еще я думаю, что ты должен заплатить ту же самую цену. Так будет справедливо.

Ханна держала ногу на педали тормоза, а рукоятку рычага переключения передач поставила на нейтралку.

– Да какой же это обман? Откуда? Компанию мы проверили. Письмо подлинное. Если ты не придешь, человек, который его послал, может испугаться. Он и так уже дергался. И у нас тогда больше не будет случая встретиться с ним. И узнать, что там нарыл Дэнни. Ведь это единственное звено, чтобы выйти на тех, кто убил Сэма.

– Можешь еще раз открыть в мобильнике информацию о компании? – спросил Ричер, и Ханна кивнула. – Позвони им на коммутатор. И попроси Алана Макиннеса.

Ханна пожала плечами, но выполнила просьбу.

– Мне очень жаль, – ответил оператор коммутатора. – В настоящее время мистера Макиннеса в офисе нет. Хотите позвонить ему на голосовую почту? Но я должен сразу вас предупредить, что мистер Макиннес сейчас в Австралии на конференции и пробудет там неделю, поэтому ответит вам не сразу.

Ханна дала отбой.

– Как ты об этом догадался? – спросила она.

Джед Стармер очень хотел, чтобы велосипед остался в целости и сохранности до того, как придет время его возвращать курьеру, поэтому он спрятал его на обочине дороги, ярдах в ста от тюремного комплекса, за невысокой каменной стенкой, и оставшийся путь проделал пешком.

Прежде Джед ни разу не видел тюрем. И это место ему не понравилось. Металлическая ограда, спирали колючей проволоки – все это его просто напугало. Он представил себе, каково это – сидеть там. Вообразил, как в него стреляют охранники на вышках. Камеры видеонаблюдения, вращаясь на осях то налево, то направо, следят за каждым его шагом, и пытаться оттуда удрать бессмысленно. А ночью прожектора высвечивают территорию, от них не спрячешься… Когда перед Джедом встала эта картина, его даже в дрожь бросило, хотя на небе сияло теплое утреннее солнце.

Джед пробрался между рядами складных стульев и подошел к временному ограждению. Оно представляло собой козлы, поставленные по краю дороги, которая полукругом проходила перед тюрьмой. Джед выбрал себе местечко рядом с установленными на открытом воздухе подмостками. Догадался, что именно здесь и будет все происходить. Сбоку от здания, где, как ему казалось, находится главный вход на территорию тюрьмы. Трудно сказать наверняка, потому что вокруг этого места было натянуто что-то вроде тента. С другой стороны от сцены стоял «БМВ». Черный и блестящий. Других машин Джед не увидел. Автомобиль стоял как раз напротив платформы, где расположились телекамеры. Большая на треноге, а маленькую почему-то поставили на пол. Люди, сновавшие вокруг, все как один были одеты в униформу. Серого цвета с желтой отделкой и форменными фуражками с козырьком, как у частных копов, которых он видел однажды в торговом центре. Джед очень устал, сознание его туманилось. Он стал думать о своем отце. Тот сейчас где-то внутри тюремного комплекса. Он пробыл здесь много лет,