Он смотрел на меня с самодовольным выражением лица, как обычно, но я не поддалась.

— Это слишком просто.

— Что слишком…

Он поцеловал меня. Жестко. Сильнее, чем он когда-либо целовал меня. И я боролась с ним, но проиграла, потому что я действительно хотела, чтобы он поцеловал меня. Это все, чего я хотела. Но это не означало, что я собиралась отдаться ему. Как бы сильно я ни хотела его поцелуя, это не меняло того, что произошло между нами.

Моя рука, уронившая пустую бутылку на пол, чтобы мои пальцы могли зарыться в его волосы, тоже ничего не изменила.

Его руки схватили меня за задницу и подняли, оторвав от пола. Фишер поцеловал меня и понес вверх по лестнице, как пьяный человек на задании.

Через дверь.

По коридору.

В свою кровать.

Его требовательный рот не давал возможности протестовать, не то чтобы я была готова к этому, пока нет. Мы уже были там, делали это. Это был не секс. Я все еще контролировала ситуацию.

Он скинул с меня рубашку. Я все еще контролировала себя.

Когда он сорвал чашечки моего лифчика и стал делать с моей грудью то, что заставило меня стонать и царапать его спину, я все еще контролировала себя. Я могла играть в его игру.

Фишер приподнялся и встал на колени между моих раздвинутых ног, глаза его были прикрыты ресницами, губы приоткрыты, когда он расстегнул мои джинсы и стянул их с моих ног.

Я… я контролировала ситуацию.

Он целовал одну ногу, прижимаясь губами к внутренней стороне бедра, а его палец скользнул под промежность моих трусиков, один раз обвел мой клитор, прежде чем опуститься ниже. Продолжая держать рот на моей ноге, палец вошел в меня.

Я втянула воздух. Это был палец, больше тампона, но не его член.

Вошел. Вышел. Вошел. Вышел.

Мучительно медленно, мое зрение начало расплываться. Фишер убрал палец и снял с меня трусики. Отбросив их в сторону, он расстегнул свои джинсы и потянул вниз молнию.

— Я… — Я смущенно тяжело вздохнула. — Я не буду заниматься с тобой сексом. — Несмотря на несколько затрудненное положение и недостаток крови, поступающей к мозгу, я гордилась своей силой воли. Дни, когда я была игрушкой Фишера… его любимой игрой… закончились. Я была хозяйкой положения, могущественной королевой, которая уничтожит короля.

Шах и мат.

— Нет? — Он наклонился вперед и завел руки за спину, расстегивая лифчик. Когда он снял его с моих рук, он ухмыльнулся. — Посмотрим.

— Ах! — Я дернулась, когда он прикусил мой сосок, когда этот палец снова скользнул в меня, когда он добавил второй палец, заставив меня почувствовать себя такой наполненной. Неужели он собирался лишить меня девственности своими пальцами?

Его рот прильнул к моему. Мои бедра и ноги напряглись, не двигаясь ни на дюйм, потому что пальцы Фишера выводили меня из зоны комфорта.

Что, если он введет их в меня до конца? Будет ли больно? Пойдет ли кровь?

А потом… они исчезли. Он встал у края кровати и снял джинсы, бросая мне вызов. Я видела это в его глазах.

— Я не буду этого делать. Ты этого не заслуживаешь. У тебя был шанс. — Мой резервуар храбрости почти опустел.

— Посмотрим. — Он забрался на кровать, и его язык принялся за работу. Он провел языком между моих ног. Поглаживая мои соски. Провел по шее и, наконец, оказался у меня во рту, совершая медленные движения, пока его таз располагался между моих ног. Опасно тонкий слой хлопка был единственным, что отделяло его член от моего входа.

Толчок.

Напор.

Напор.

Я напомнила себе, что мы уже делали это раньше. Мы были в таком положении. И у нас не было секса.

Напор.

Напор.

Напор.

Мои бедра приподнялись с кровати и двинулись ему навстречу. Он отстранился. Тогда он перевернулся на спину, увлекая меня за собой, и я села на него сверху, оседлав его.

Одним своим взглядом он посмел остановить меня. И он осмелился продолжать.

— Никакого секса, — я чуть не задохнулась от этих слов.

Фишер поднялся в сидячее положение, его лицо было в двух сантиметрах от моего.

— Посмотрим. — Он поцеловал меня, запутавшись одной рукой в моих волосах, а другой направил мою руку за пояс его боксеров.

Такой теплый.

Такой твердый.

Я гладила его, пока он дразнил своим языком мой.

Я гладила его, когда он снова вводил в меня пальцы, но только на том мучительном отрезке пути.

Медленно. Слишком медленно.

Чем больше я гладила его, тем больше мне хотелось большего. Не просто большего. Я хотела его всего.

Он прервал наш поцелуй, развернул туловище в сторону, открыл ящик тумбочки и достал презерватив.

Вот тогда все стало по-настоящему.

Зубами он разорвал его, отбросил обертку в сторону и, сдвинув вниз трусы, надел его.

Он взял мое лицо в руки и поцеловал меня чуть мягче, чем несколько секунд назад. Проводя губами по моему лицу, усеивая его поцелуями, он прошептал мне на ухо:

— Твой муж скажет мне спасибо.

От этих слов у меня замерло сердце. Теплая кровь в моих венах похолодела, по позвоночнику пробежали ледяные мурашки.

Фишер приподнял мои бедра и пристроил меня над собой, опуская на себя на дюйм, а может, и меньше.

Слезы наполнили мои глаза, когда я замерла, не позволяя ему двигать бедрами дальше. И я видела это в его глазах.

Боль.

Любовь.

Конфликт.

Более того, я увидела все те причины, по которым я влюбилась в Фишера Мэнна. Он знал, что мы находимся не на том уровне, чтобы у нас что-то получилось, но он был готов дать мне то, что, как я думала, мне нужно. Он хотел дать мне все, что мог, даже если знал, что этого будет недостаточно.

Мои руки прижались к его лицу, слезы покрывали мои щеки, соленая жидкость скапливалась на губах.

— Спасибо, Фишер.

Я поднялась с его коленей.

Он ничего не сказал. Мне нечего было сказать.

Одевшись, я подняла на него заплаканный взгляд.

— Я хочу поехать в миссионерскую поездку в Таиланд на шесть месяцев. А потом… — Я приподняла одно плечо, сделав дрожащий вдох, который вызвал еще больше слез. — Я не знаю, но я разберусь. Я разберусь в себе. — Повернувшись, я сделала несколько шагов и повернулась, одарив его грустной улыбкой. — В жизни есть что-то большее, чем кроссворды, верно?

Его челюсть напряглась, он тяжело сглотнул и кивнул, его глаза слегка покраснели.

— Я надеюсь на это.

Продолжение следует…