— О? — Рори недоверчиво смотрела на меня со своего любимого кресла-качалки на крыльце.

— Решение было принято в последний момент. У бабушки и дедушки пятидесятая годовщина свадьбы, и их церковь устраивает для них вечеринку. Они пригласили меня. Оплатили мой авиабилет. И они встретят меня в аэропорту в пятницу вечером, когда я приземлюсь. Просто недолгая поездка. Я вернусь домой в воскресенье вечером, потому что в понедельник мне нужно будет идти на работу.

— Ну, передай им от меня поздравления с годовщиной. — Рори сморщила нос. — Не то чтобы их это волновало. Я уже не самая любимая невестка.

— Тебя отвезти в аэропорт? — спросил Фишер. Это был редкий момент, когда мы общались напрямую, а не концентрировали внимание на Рори или Роуз, как обычно.

— Нет. Я оставлю машину в аэропорту, так как прилечу в воскресенье поздно вечером. Не хочу, чтобы кто-то беспокоился о том, как меня встретить. — Поговорив со своей тарелкой, потому что я все еще не могла смотреть ему в глаза, я сделала невозможное — на долю секунды подняла взгляд на него.

— Хорошо. — Намек на улыбку коснулся его губ. Это была улыбка Фишера, которую я успела полюбить.

— Как продвигается твоя новая работа? — спросила Роуз.

— Нормально. Немного однообразно, но люди, с которыми я работаю, хорошие.

Взгляд Роуз скользнул к Фишеру. Он отвернулся от всех нас.

— Я не имею в виду, что моя последняя работа была плохой или что люди, были нехорошими. — Мне следовало держать язык за зубами.

Фишер фыркнул от смеха, глядя вдаль.

— Это более безопасная работа, — добавила Рори.

Фишер уволил меня, потому что не хотел находиться рядом со мной после разрыва. Возможно, это был не совсем разрыв. Мы не были вместе в традиционном смысле этого слова. Тем не менее, разрыв, реальный или нет, был плотным и удушливым в воздухе между нами.

— Это так… — Я медленно кивнула.

— Ты разговаривала с Брендоном в последнее время? — Отличная смена темы разговора с Рори. Не то чтобы я хотела говорить о Брендоне в присутствии Фишера.

— Я вижу его в церкви. А в прошлую среду я видела его на библейском уроке.

— Никаких свиданий?

Я покачала головой.

— Он был занят учебой, а я… — С полуулыбкой я пожала плечом. — Не думаю о свиданиях.

Роуз продолжала наблюдать за мной и Фишером. Если она не видела расстояния между нами, эмоционального расстояния между нами, то она была слепа.

— Ну, помни, что я сказала. Сначала нужно развивать дружбу.

Никаких вихревых любовных романов.

Ничего запретного.

Никакой страсти.

Разве такой жизни я хотела?

Я бросила быстрый взгляд на Фишера, на его ссутуленные плечи, спокойную манеру поведения и отрешенный взгляд. Неважно, чего я хотела.

Мне было восемнадцать лет, и мне нужно было что-то делать, например… понять, что делать.

— Как насчет тебя, Фишер? — Рори смахнула с куска торта капельку глазури и слизала ее с пальца. — Роуз сказала, что у нас с Тиффани все разладилось. Есть еще перспективы? Или ты все еще довольствуешься сексом на одну ночь и крепко держишься за свою холостяцкую жизнь?

У него были отношения на одну ночь? После того, как он столько времени посвятил девственнице Терезе, он заслуживал нормального сексуального контакта, включающего… секс.

— Пойду возьму еще мороженого. — Я взяла свою тарелку и направилась в дом.

— Соберись, — прошептала я себе, ставя тарелку на стойку и упираясь руками в край, низко опустив голову.

— Я подумала, что мне тоже не помешает мороженое.

Я подняла голову, когда Роуз закрыла за собой дверь.

Прочистив горло, я улыбнулась.

— Да. Конечно. — Повернувшись, я открыла морозильную камеру.

— Думаю, мы обе знаем, что ты не хочешь больше мороженого. И я тоже.

Я закрыла дверцу морозильника и прислонилась к ней.

— Если тебя беспокоит, что мы с Фишером…

— Вы прекратили… что бы вы ни делали. — Она забралась на барный стул. — Я это вижу. В последнее время он был довольно подавленным. Я придумывала для него оправдания, потому что Рори тоже это видит. На самом деле, тебе лучше удается это скрывать. Молодец.

Она радуется за меня?

Я рассмеялась.

— Ну, это не очень приятно.

— Я знаю. — Она грустно улыбнулась мне.

— Правда? Знаешь ли ты, каково это — испытывать чувства к кому-то, а он испытывает чувства к тебе, но вы не можете быть вместе, потому что время в жизни неудачное? Это просто… — Я сжала губы и покачала головой. — Отстой.

— Я однажды влюбилась. И все было не вовремя. Но любви все равно. Твое сердце не понимает. И самое страшное, что ты хочешь верить, что когда-нибудь все получится, но ты не знаешь. Просто не знаешь. Будет ли вознаграждено терпение? Ответит ли Бог на твои молитвы теми ответами, которые ты хочешь получить? Ты говоришь себе, что, если это должно случиться… значит, так и будет. — Она выдохнула через нос и слабо улыбнулась. — И иногда ответ бывает положительным. Но иногда ответ — нет. Поэтому самое большее, что ты можешь сделать — это найти любовь и жизнь в каждом дне. Единственное, что я могу тебе обещать — это то, что жизнь редко идет в том направлении, в котором мы ее себе представляем. И это не всегда плохо. Иногда это самый удивительный сюрприз.

Мой взгляд был прикован к Фишеру на крыльце. Он был самым удивительным сюрпризом.

— Я хочу поговорить об этом с мамой. За последние пять лет было так много моментов, когда я думала: «Мне нужна моя мама». А теперь она здесь, но я не могу с ней поговорить. И я ненавижу это, потому что он не воспользовался мной. Все было совсем не так. И я помню твои слова о том, что он был шлюхой, но со мной он был не таким.

Роуз посмотрела на меня так, будто не совсем мне поверила. Или, может быть, она верила, что я верю в то, что говорю, но это было всего лишь мое глупое сердце, мой наивный восемнадцатилетний мозг, ослепленный моей первой настоящей влюбленностью.

— Что ж, я рада, что с тобой он был не таким. Это, по крайней мере, показывает, что он хоть немного уважал Рори, но этого недостаточно, чтобы она не замечала очевидного. Ему двадцать восемь, а тебе восемнадцать. Он должен был знать лучше. Он должен был иметь самоконтроль.

Я покачала головой.

— Ответственен не только он. Несмотря на то, что все