явную угрозу. Однако что-то мешало ей ринуться наутек сию же секунду. Хотя она чувствовала, что может это сделать. Страх не сковал ее члены. Но некая необъяснимая сила заставляла ее оставаться на месте и смотреть в эти красные, всепоглощающие глаза. Даже, когда существо раскрыло свою пасть, обнажая ряды мелких острых зубов, Нирупама не побежала. Изо рта существа показался длинный раздвоенный язык…

«Как у кобры».

…и до ее слуха долетел тихий шепот, похожий на шелест опавших листьев.

— С-и-и-и-рру-ш-ш-ш-ш.

***

Придерживая руку у рта, Чудамани завернул за угол школы. Все пространство перед зданием зернохранилища окутывал непроглядный черный дым. Сквозь его завесу просачивались желтые всполохи пламени. Подобно языкам кобр, они извивались и поглощали все на своем пути, до чего могли дотянуться. Верховный жрец понял — спасать зерно слишком поздно. Нужно потушить пожар только для того, чтобы он не перекинулся на соседние здания. Иначе они рискуют сгореть заживо, запертые в Цитадели. Стражники уже спешили сюда, вооружившись ведрами с водой.

— Час от часу не легче, — прошептал один из телохранителей.

— Истину глаголешь, — проворчал Чудамани. В горле сильно першило от дыма.

— С другой стороны, — решил подбодрить Верховного жреца воин, — запасы легко можно пополнить. Долина Сарасвати дает в год не один урожай, верно?

— Верно, — прошептал Чудамани.

Раскрывать истинное положение дел в государстве сейчас было не время. Совсем не время.

— Тушите здание, — приказал Верховный жрец, — точнее то, что от него осталось. Иначе мы задохнемся в этой гари, — затем он обернулся к одному из стражников. — Скажи жрецам и остальным, пусть собираются у восточных ворот Цитадели. Они дальше всего находятся от пожара и дыма.

— Да, господин, — отчеканил стражник, бросаясь выполнять поручение.

— Ваша Светлость!

Чудамани обернулся. К нему на всех порах бежал один из воинов, охранявших ворота Цитадели. На бледном лице застыло выражение тревоги. У Верховного жреца екнуло сердце.

«Богиня-мать, неужели? Неужели прорвались?!».

— В чем дело? — он постарался, чтобы его голос не дрогнул.

— За воротами… — попытался ответить стражник, однако зашелся кашлем.

Чудамани терпеливо ждал, пока воин сумеет совладать со своим дыханием. Наконец, спустя минуту тот продолжил. Эта минута показалась Верховному жрецу одной из самых долгих в его жизни.

— За воротами происходит нечто странное.

— Странное? — брови Чудамани поползли вверх.

— Оттуда доносятся крики…

— Ничего странного, — резко отмахнулся Верховный жрец. На его красивой тунике начинали проступать пятна от сажи. — Толпа беснуется. А Панишвар, этот свинопас, и вовсе…

— Ваша Светлость, — перебил стражник, — это не те крики.

От тона прибежавшего воина Чудамани стало не по себе. Он даже на секунду забыл о пожаре, свирепствующем в каких-то десяти локтях от него.

— Не те? — переспросил он. — Что значит, не те?

Стражник нервно сглотнул:

— Они отчаянные. Испуганные. Я… я не знаю… как еще пояснить… они леденят душу, Ваша Светлость! — воин снова закашлялся, его тело свело судорогой.

Чудамани почувствовал, как засосало под ложечкой.

— Руководи тушением пожара, — бросил он одному телохранителю и, в сопровождении второго, двинулся обратно к воротам.

— Что там происходит? — с тревогой спросил страж.

— Понятие не имею, — Чудамани ощущал, как нервозность его телохранителя начинает распространяться и на него самого.

— Быть может, Панишвар прав? Богиня-мать карает нас за грехи?

Верховный жрец не ответил. С мрачным и встревоженным лицом, на котором проступали следы копоти, он продвигался в сторону западных ворот Цитадели.

***

— Ну? И где ваши крики? — произнес Чудамани, подходя к столпившимся у ворот воинам.

Все, как один, посмотрели на Верховного жреца, и тот уловил в их глазах страх.

Чудамани поежился и прислушался. Однако ничего, кроме треска горевшего здания зернохранилища, не услышал.

— Так, зачем меня звали?! Где крики-то?!

Один из караульных, с дергающимся глазом, выдавил:

— Они только что стихли, Ваша Светлость.

— Стихли?

— Внезапно стихли.

Чудамани недоуменно окинул взглядом отряд воинов. Большинство из них быстро закивали, подтверждая слова стражника.

— Вы надо мной подшутить решили? — Верховный жрец почувствовал, как начинает злиться. Он всегда отличался терпеливой натурой, однако сегодняшний день преподнес ему слишком много сюрпризов. И они были вовсе не из тех, что ждешь получить в подарок от близкого родственника. Такие сюрпризы хочется закопать в лесу и больше о них не вспоминать. Никогда. — Так, вы выбрали не то время для шуток! Соскучились по ударам плетью?!

— Ваша Лучезарность! — затараторил караульный с дергающимся глазом. — Клянусь Богиней-матерью, мы говорим правду!

По рядам воинов прошел одобрительный гул.

Тяжело выдохнув, Чудамани решительным шагом подошел к массивным воротам Цитадели, приложил ухо к деревянной поверхности и прислушался.

— Мы их точно слышали! — продолжал караульный. — Жуткие крики…

Чудамани вскинул правую руку, призывая того замолчать.

— Если ты прекратишь болтать, то мне будет проще разобраться в этом дерьме, — раздраженно бросил он.

Караульный внял требованию Верховного жреца. Все находились в весьма плачевном состоянии духа. Многие были на грани нервного срыва. То, что произошло сегодня, выходило за рамки мироздания. Полыхающий пожар за их спинами не добавлял оптимизма. Поэтому никто не обратил внимания на грязное словечко, слетевшее с уст Чудамани. Верховный жрец также находился на пределе своих сил, хоть и тщательно скрывал это от подчиненных. Негоже показывать перед ними свою слабость.

Чудамани напряг слух и вслушался в то, что происходило по ту сторону ворот.

Стражники затаили дыхание и тоже навострили уши. В наступившей тишине было отчетливо слышно их прерывистое дыхание. Где-то позади раздавались приглушенные голоса людей, занятых тушением того, что осталось от зернохранилища.

Снаружи не доносилось и звука. Чудамани еще крепче прижался ухом к воротам. Ничего. Совсем ничего. Верховный жрец почувствовал, как мурашки побежали по его спине.

«Они разошлись по домам? Или затаились? Но стражники говорят, что… это уловка?».

Он вновь напряг слух, однако, как ни старался, не смог уловить даже подобие звука или шороха. До него долетал лишь шум прерывистого дыхания взволнованных стражников, да отдаленные голоса людей, тушивших пожар.

— Что же происходит? — пробормотал Чудамани.

В его голове боролись две мысли.

«Открыть ворота? Но… что если это ловушка? Западня? С другой стороны… мы не сможем сидеть здесь вечно. Зернохранилище сгорело. Нам нужна еда…».

Верховный жрец обернулся к воинам.

— Становитесь в строй, — тихо приказал он, — осторожно откроем ворота и взглянем, что там.

Стражники начали спешно выполнять приказ. В их действиях отчетливо угадывалась тревога, граничащая с паникой. Чудамани боялся, что последняя может разразиться в любой момент. Он сам ощущал ее предательскую хватку на сердце. Однако разумом Верховный жрец понимал — если поддаться ей, то все будет кончено.

Воины выстроились в плотную линию, ощетинившись копьями, подобно дикобразу. Чудамани занял